; в театр приезжала к шести, чтобы иметь в распоряжении два часа для экзерсиса и грима.
Как-то вечером, репетируя на сцене вместе с Кшесинской, я выразила беспокойство, увидев, как лихорадочно блестят ее глаза. „О! – воскликнула она, – я умираю от жажды! С самого утра у меня не было во рту ни капли воды, но я не могу позволить себе выпить хоть глоток до выступления“. Ее выдержка поразила меня».
По словам балетмейстера Ф. Лопухова, «печать кадила ей так, что читать хвалы Кшесинской и тогда было просто неловко». Но необходимо было умно распорядиться этим потоком лести и направить его в нужное русло. Критику А. Волынскому из газеты «Биржевые ведомости» было дано задание писать статьи о непреходящей ценности классических балетов из традиционного репертуара Мариинского театра и всячески поносить новаторские постановки Фокина, по которым сходила с ума вся Европа. За это Кшесинская жаловала своему придворному борзописцу по 300 рублей в месяц, причем спрос с него был чрезвычайно строгий.
Потенциальных соперниц она стремилась вовремя устранить и внимательно следила за новым пополнением труппы, поступавшим каждый год из Театрального училища. Матильда Феликсовна избрала весьма хитрую тактику: разыгрывая роль старшей подруги, брала под свое крылышко красивых и талантливых выпускниц, только что принятых в труппу, и ловко вводила их в общество балетоманов, полное соблазнов и искушений. Тут вновь приводим свидетельство Ф.В. Лопухова: «Помню в ученические года Марию Андрианову и Веру Петипа, Е. Снеткову (мать известной советской балерины Т. Вечесловой), [Станиславу] Белинскую и [Софью] Людоговскую. Все они поражали красотой, и им предсказывали замечательное творческое будущее. Но ни одна из наших школьных знаменитостей не стала настоящей знаменитостью. Белинская и Людоговская имели все данные для большой творческой жизни, но вынуждены были покинуть сцену вскоре после поступления в Мариинский театр. Молва винила в этом М. Кшесинскую. Она свела юных красивых танцовщиц с какими-то сиятельными балетоманами, и разыгралась драма, о подробностях которой тогда предпочитали молчать. Людоговская внезапно исчезла из поля нашего зрения, а Белинская, как говорили, заболела и умерла. Таких случаев в императорских театрах было немало».
Кшесинская сразу же начала обхаживать очень красивую и многообещающую выпускницу Театрального училища Тамару Карсавину. Когда та в 1902 году только начала работать в театре, Матильда Феликсовна пригласила ее провести целый день на ее роскошной даче в Стрельне, куда в день рождения хозяйки специальный поезд доставлял гостей (за использование этого железнодорожного состава балерина платила всего 55 рублей). Вот что рассказывает об этом дне в своих мемуарах Карсавина: