Курфюрсты Бранденбургские, а затем короли Прусские не упускали случая прибедниться, жалуясь на скудость плодородия своих песчаных земель и пустоту их недр. С одной стороны, эти стенания не были лишены оснований, поскольку княжество Бранденбург заслуженно носило прозвище «песочницы Священной Римской империи»[4]. С другой стороны, удручавшая своим однообразием равнинная местность из пустошей, болот и озер, не была отягощена препятствиями в виде гор. К тому же по этим равнинам вольно струились полноводные реки, прекрасно выполнявшие роль надежных транспортных артерий в те далекие времена, когда вульгарная, ничем и никем неодолимая грязь в мгновение ока делала грунтовые дороги совершенно непроходимыми. Эти преимущества в полной мере оценили предки Фридриха Великого. Они затратили более ста лет (что не удивительно при состоянии строительной техники тех времен), с 1558 по 1660-е годы, на строительство канала Мюлльрозе, обеспечившего судоходство из Одера в Шпрее и в Берлин, а оттуда по Хафелю в Эльбу и далее к Северному морю. Это сильно облегчало транспортировку товаров и людей, что вызывало немалую зависть у ненавистных соседей-австрийцев, которым с теми же целями приходилось преодолевать высокие горы. Что же касается плодородия, оно было вполне сносным в землях западной части Пруссии, к тому же, там была неплохо развита текстильная промышленность.
Если дворяне прусского королевства и не могли похвастаться богатством, – там не было, подобно Франции или Англии, крупных феодалов, проживавших в замках и вполне способных снарядить собственную небольшую армию, – то этого никак нельзя было сказать о самих Гогенцоллернах. Как известно, в ходе Реформации главами государств было конфисковано имущество католической церкви, но если в Англии непомерное стремление к роскошному образу жизни Тюдоров и Стюартов позволило им быстро промотать поистине несметные сокровища, то бережливые Гогенцоллерны не только не позволили пустить эти богатства по ветру, а даже приумножили их. Король Пруссии Фридрих-Вильгельм I был самым крупным земельным собственником в своем государстве: ему принадлежала примерно четверть территории королевства, что составляло примерно треть обрабатываемых земель. Естественно, монарх не опускался до того, чтобы лично утруждать себя мучительными вопросами, какой вид зерна возделывать на столь разбросанных и разнообразных землях, а также терзаться волнениями по поводу того, пошлет ли Господь дождичка в засушливый год или прекратит ли ливни на период жатвы. Под прямым королевским управлением находилось лишь с дюжину поместий, в основном конные заводы (вещь чрезвычайно прибыльная в эпоху преобладания верховой езды и гужевого транспорта). Все прочие земли сдавались в аренду, причем с аукциона, тем бюргерам (проще говоря, мещанскому сословию), кто предложит лучшую цену. Дворяне к этим аукционам не допускались. При этом в государстве существовало значительное количество мелкопоместных дворян, людей небогатых и служивших источником комплектования своими детьми чиновничьего аппарата и офицерского сословия.