– Она – роковая женщина для любого мужчины, который осмелится полюбить ее.
Лола тем временем решила вернуться на сцену и принялась усиленно работать над собой под руководством известных хореографов Шарля и Огюста Мабий. В 1851 году в саду Мабий состоялось возвращение Лолы на сцену. Аудиторию составляли несколько сот мужчин и с десяток женщин, наградивших танцовщицу бурными аплодисментами. После этого Лола также с успехом выступала в Париже и Бельгии, а затем в 1851 году отплыла в Америку, страну, сулившую огромные возможности.
Скандальная репутация Лолы прибыла в Америку раньше ее, а потому публика ломилась на выступления такой знаменитости. Правда, отмечали, что ее исполнение танцев пользовалось меньшим успехом, нежели искусство Фанни Эльслер. Более чопорные блюстители нравственности считали ее движения слишком похотливыми, к тому же, по их мнению, она слишком обнажала ноги. Фанни Эльслер танцевала тарантеллу, местом происхождения которой является южная Италия, в частности Неаполь, где у балерины в свое время был ангажемент. Для Лолы хореографы поставили некий фантастический танец, когда она вытряхивала из юбки бутафорских пауков и давила их ногами. Однако Лола уверяла, что это и есть подлинный испанский танец. Она стала чаще исполнять драматические роли в классических пьесах, а в 1852 году на Манхэттене играла саму себя в театральном ревю «Лола Монтес в Баварии», зарабатывая в неделю 1000 долларов, тогда как самое высокое жалованье актера в ту пору составляло 500 долларов.
Пребывание Лолы в Америке сопровождалось бесконечными скандалами. Жаждущие повысить тираж своих газетенок журналисты пустили слух, что Лола – побочная дочь поэта лорда Байрона, этого кумира романтически настроенных европейцев. (Поскольку у Байрона на самом деле были незаконные дети, после его смерти число лиц, выдающих себя за таковых росло подобно числу детей лейтенанта Шмидта.) Неизменно одетая в черное, она теперь охотно добавила к своему туалету, подобно великому поэту, большой отложной белый воротник. Лола не выпускала из рук хлыст и регулярно пускала его в ход. Правда, привыкшие сутяжничать по любому поводу американцы часто подавали на нее в суд и нередко выигрывали дело. Она любила еще прибегать к следующему невинному, но весьма повергавшему окружающих в страх приему. Если Лола считала себя оскорбленной, она хватал бутафорскую бутылку с надписью «Яд», отпивала из нее несколько глотков и падала на пол, корчась в ужасных судорогах. Только в полной мере насладившись суматохой и перепугом окружающих, Лола спокойно поднималась на ноги, со смехом потрясая бутафорской бутылкой.