Вернусь, однако, к предложению Лазаря работать в журнале на правах его зама и его просьбе не говорить об этих своих правах Шайтанову.
Шайтанов, как я сказал, встретил меня настороженно: «Зачем тебе работать в журнале?» «Люблю редакторскую работу, – ответил я, – больше, чем преподавательскую».
Нет, чувствую, что-то его грызёт.
– Ты знаешь, какие у нас оклады?
– Знаю, – говорю. – Мизерные. Но я пока что не ухожу из университета.
– А что университет? – спрашивает Шайтанов. – Я ведь, перейдя в РГГУ, остался в нём на полставки. Сколько стоит твоё профессорство? Тысяч 15.
– Пятнадцать и платят, – говорю. – Что поделать: МПГУ не РГГУ – не сравнишь по ставкам.
– А! – махнул рукой Шайтанов. – В РГГУ сейчас платят ненамного больше. Мой основной доход – в «Букере». Но у нас в журнале ты не разбогатеешь: прибавка к твоему университетскому окладу действительно мизерная, а работы здесь много. Зачем тебе это?
– Да не пугает меня количество журнальной работы, – отвечаю. – Я по ней соскучился.
– Любишь литературоведение?
– Смотря какое, – говорю. – Нынешнее западное не люблю. А русское классическое очень.
– Белинского, Аполлона Григорьева?
– Нет. Они не были литературоведами. Они были критиками литературы своего времени.
– А кого же тогда?
– Мифологическую школу, историческую поэтику.
– Веселовского?
– В частности и Веселовского.
Шайтанов просиял. Достал с полки книгу и немедленно мне её надписал. Это был том собрания сочинений Александра Николаевича Веселовского, которое выходит под редакцией Шайтанова, о чём я не знал и очень этому удивился.
– Давно ты занимаешься Веселовским?
– Давно ты не читал «Воплей», – усмехнулся Шайтанов. – А ведь входишь в редколлегию. Словом, надеюсь, что мы с тобой сработаемся.
Поначалу так оно и было. Хотя меня шокировало отношение Шайтанова с другими сотрудниками.
Прежде всего, выяснилось, что он доверяет только тем, кого привёл с собой, – его бывшим аспиранткам, молодым девушкам. Он привёл и Мишу Свердлова, своего соавтора по одному из учебников. Но очень быстро с ним рассорился. Миша объяснил мне, что поддержал коллектив в конфликте с Шайтановым, и тот ему этого не простил. Попытался немедленно убрать из редакции, но не получилось у Шайтанова: главным оставался Лазарь, а он Мишу полюбил за талант, каким несомненно были отмечены Мишины статьи. Шайтанов отступил: Лазаря он боялся. В конце концов, Миша ушёл сам. Человеку с плохими нервами было трудно выдерживать то хамское отношение, которое постоянно демонстрировал ему Шайтанов. Миша практически перестал работать. Лазарь по-прежнему был приветлив с ним, но не жаловаться же Мише главному редактору на его первого зама, который окатывал Свердлова ненавистными взглядами, не здоровался и почти не разговаривал с ним: только по делу и всегда сквозь зубы.