Люба и Саша были знакомы с детства, так как их отцы дружили. Но по-настоящему они «увидели» друг друга, когда Александру Блоку было семнадцать лет, а Любови Менделеевой – шестнадцать. И состоялось это новое-старое знакомство в связи с постановкой спектакля в имении Менделеевых Боблово, которое находится недалеко от Клина. Молодежь с энтузиазмом взялась за «Гамлета» Шекспира и к участию в спектакле привлекли соседа – Александра Блока. Офелию должна была играть. Люба. Так под стихи Шекспира зародилось чувство двух людей, любовь которых неотделима от культуры Серебряного века.
Впоследствии Любовь Менделеева в своих воспоминаниях так писала об этом дне:
«О день, роковой для Блока и для меня! Как был он прост и ясен! Жаркий, солнечный, июньский день, расцвет московской флоры. До Петрова дня еще далеко, травы стоят еще не кошенные, благоухают. Благоухает душица, легкими, серыми от цвета колесиками обильно порошащая траву вдоль всей “липовой дорожки”, где Блок увидел впервые ту, которая так неотделима для него от жизни родных им обоим холмов и лугов, которая так умела сливаться со своим цветущим окружением. <…> После обеда, который в деревне кончался у нас около двух часов, поднялась я в свою комнату на втором этаже и только что собралась сесть за письмо, слышу: рысь верховой лошади, кто-то остановился у ворот, открыл калитку, заводит лошадь и спрашивает у кухни, дома ли Анна Ивановна? Из моего окна ворот и этой части дома не видно; прямо под окном пологая, зеленая железная крыша нижней террасы, справа – разросшийся куст сирени загораживает и ворота, и двор. Меж листьев и ветвей только мелькает. Уже зная, подсознательно, что это “Саша Бекетов”, как говорила мама, рассказывая о своих визитах в Шахматове, я подхожу к окну. Меж листьев сирени мелькает белый конь, которого уводят на конюшню, да невидимо внизу звенят по каменному полу террасы быстрые, твердые, решительные шаги. Сердце бьется тяжело и глухо. Предчувствие? Или что? Но эти удары сердца я слышу и сейчас и слышу звонкий шаг входившего в мою жизнь».
Итак, было предчувствие судьбы, встречи, которая несет в себе целый мир…
«Что было мне нужно? Почему мне захотелось внимания человека, который мне вовсе не нравился и был мне далек, которого я в то время считала пустым фатом, стоящего по развитию ниже нас, умных и начитанных девушек? Чувственность моя еще совсем не проснулась: поцелуи, объятья – это было где-то далеко-далеко и нереально. Что меня не столько тянуло, сколько толкало к Блоку… “Но то звезды веленье”, – сказала бы Леонор у Кальдерона».