— Стареем, Андрей Дмитриевич, стареем, — мягко говорит она, — давно ли я Машеньку устраивала в детский сад, а вот поди ж ты, девушка. Такая, если полюбит, — навек! Я тебя, Андрей Дмитриевич, понимаю, неспокойно на отцовском сердце, да что поделаешь? Чтобы узнать меру своей силы, надо выходить в жизнь, и неудачи испытывать и всякие горести. Не бойся, она у тебя не штапельная барышня, у нее хорошая гордость есть и силы у нее достаточно. Человек-то он хоть достойный?
— Не знаю. Сама не говорит, видно, время еще не пришло, а спрашивать я не хочу.
Так в семье Крыловых поселилось что-то новое, и Андрей Дмитриевич и Маша носили это новое бережно, точно полную до краев чашу, боясь расплескать.
* * *
Утром Патрик позвонил по телефону и сказал, что через час заедет за ней на машине.
Машенька смотрела в окно на расстилающуюся перед ней Москву, Кремль, островерхие шпили высотных зданий, спокойную излучину набережной, легкие виадуки мостов в светлой дымке утреннего тумана, позолоченного лучами раннего солнца.
Открывавшуюся перед ней панораму города она видела не впервые, но ей казалось, что такой, как сегодня, она Москву еще не видела никогда. Облик города менялся во все времена года в разные часы дня; то строгий и спокойный, то сверкающий на солнце, то залитый вечерними огнями, он был точно щедрая горсть самоцветов. Но сегодня, в легкой дымке тумана, словно сотканный из тонких солнечных нитей, город казался ей неповторимым и необыкновенным.
После телефонного звонка, открыв на стук дверь, она увидела альпийские фиалки и темно-красную персидскую сирень; корзину цветов принес шофер.
Цветы не удивили девушку, они были так естественны в ее состоянии подъема и счастья. Она приняла их как должное, поставила у себя в комнате, быстро накинула шубку, надела вязаную шапочку и, захлопнув дверь квартиры, вышла.
Всегда, вызывая лифт к себе на девятнадцатый этаж, она вспоминала присказку: «Встань передо мной, как лист перед травой!» Лифт действительно мгновенно взлетал и замирал перед ней, как в сказке. Но сегодня он поднимается мучительно медленно. Она слышит, как, пробегая по этажам, щелкают его контакты, и кажется ей, что ожиданию не будет конца.
Наконец-то! Сердце на мгновение замирает. Маша проваливается вниз, и вот она уже в вестибюле. Выйдя на улицу, чтобы немного унять сильно бьющееся сердце, Маша умышленно замедляет шаг. Увидав ее еще издали, Роггльс идет навстречу, помогает ей сесть в машину и заботливо поправляет смявшееся пальто. Слыша тонкий запах его незнакомых духов, девушка, не скрывая своего удивления, рассматривает золотой перстень-печатку на его пальце — кольцо на мужской руке!