Голоса умолкли. Жена Ставрю слышала, как колотится ее собственное сердце, точно хочет вырваться из груди. Ей даже показалось, что удары его слышны за дверью, и она прижала руку к груди.
— Это дело Вылко, — снова прошипела старая. — Арестант этакий, хоть бы господь его покарал! Только и думает гадюка, как бы нагадить людям. Да кто бы на его месте так сделал, а? Камунист не камунист, а родня — ведь, сват… А прослышал что, так беги бегом, скажи: «Так и так, мол, сват, такие и такие пакости про тебя рассказывают, смотри там, сделай, что надо…» А он, проклятый, готов глаза тебе щепкой выколоть…
Горячая волна злорадства захлестнула Ставрюху. Ага! Вот почему этот старый дьявол вернулся сегодня один… Вот почему сейчас лежит и стонет, как роженица… Она осторожно отступила, вышла и незаметно проскользнула мимо дома. Сердце ее преисполнилось радости, довольства и счастья. Другие уже кончали ужин.
— Где ты пропадала? — обратилась к ней жена Стефана. — Мы тут без тебя поужинали…
— Ладно, ладно… Семеро одного не ждут… была у тяти… ему сегодня что-то дурно стало…
— Когда?
— Да… там, еще в поле.
— Боже мой! — испуганно взглянула на нее Стефаниха. — И пришел пешком…
Другая ликовала, но старалась не выдать себя. Она взглянула на Латинку, усмехнулась в душе и сказала про себя: «Хорошую кашу ты заварила, голубушка!» Она знала, что завтра или послезавтра вспыхнет страшная ссора, и заранее предвкушала грозу, которой предстояло разразиться над младшей снохой. Ей очень хотелось сказать Латинке какое-нибудь приветливое слово, угодить ей, поласкать ее, но Латинка молчала и не давала никакого повода для этого первого наслаждения. Жена Ставрю ненавидела ее до глубины души. Только потому, что Латинка не была дочерью богача, Ставрюха встретила ее высокомерно, с презрением. Прежде всего она попыталась вовлечь ее в свои склоки и, не добившись этого, возненавидела еще больше. К тому же Латинка обходилась с ней как равная с равной, никогда ни о чем ее не спрашивала и дома все делала по своему усмотрению. Иногда спокойное и человечное поведение Латинки как бы встряхивало жену Ставрю, и та прекращала свои мелочные сплетни против нее, пыталась сблизиться с ней. Но это продолжалось недолго. Одна лишь мысль о том, что Латинка стала снохой первого богача не потому, что была из богатой семьи, а потому что была самой красивой девушкой в селе, выводила ее из себя.
— Знать ее не знаем! — сказала она на другой же день после свадьбы. — Дочка Гроздана Копука — большое дело…
Старики ненавидели Латинку так же, как ненавидела ее и старшая сноха. Но они дрожали над Желязко и, так как знали, что всякий выпад против нее огорчит сына, молчали и только косились на нее. И вот заветные мечты и желания Ставрюхи сбылись. Жанката был ранен в самое сердце, накопившаяся ненависть нашла отдушину. Дело это не шуточное, без скандала и побоев не обойдется…