Наполнив водой длинное цементное корыто и присев возле него, Тончо отдыхал после тяжелой работы. У него над головой жужжал рой комаров, он отмахивался от них, почесывал искусанные руки и размышлял, где бы достать немного табачку на завтра.
— Налил? — спросил его Желязко, останавливаясь перед ним.
— Налил, — ответил Тончо и попросил сигарету.
Он закурил, устроился поудобнее и, подняв голову, пустил облако дыма в комаров.
«И зачем мне разговаривать с этим батраком! — подумал Желязко и бросил на него презрительный, высокомерный взгляд. — Ему нет никакого дела до того, что мы потеряем сотни тысяч левов! «Поделом им!» — подумает про себя и еще обрадуется».
«Как бы выклянчить побольше табачку у этого разбойника», — думал Тончо. Все неудобство заключалось в том, что Желязко курил сигареты. Об этой расточительности говорило все село. Другим не на что соли купить, а он каждый день тратит по шесть-семь левов на сигареты и спички.
«Не даст! — заключил Тончо. — Вот если бы курил цигарки, другое дело…»
— Ты того… напои только волов и коров… буйволицы сегодня были на трясине, — наказал Желязко и ушел.
Тончо сразу же представил себе маленькие прищуренные глазки старика, строгое выражение его лица и постоянные наказы: «Вечером всю скотину надо напоить, слышишь!»
Обычно, когда Желязко уходил к овцам, Латинка спала с девятилетней дочкой Ставрю. Девочка, увидев, что дядя остался дома, сама ушла к матери.
— Мама, я здесь буду спать?
— Здесь, милая, здесь, — со злорадством сказала Ставрюха. — Нынче вечером тетя Латинка отведает березовой каши…
Латинка, постелив постель, ждала мужа. Когда Желязко вошел в комнату, она быстро встала, подошла к нему и обвила руками его шею.
— Пусти меня, — сказал он грубо, но голос его дрогнул и выдал его состояние. — Пусти меня! — повторил он, стараясь быть холодным и бессердечным, но теплая сладостная дрожь пробежала по его телу и лишила его сил. Еще немного, и он сам бы обнял ее, прижал к себе, забыл о ссоре, растаял в ее объятиях. Но глухие вздохи старика и злобное шипение матери напомнили ему о неприятности, точно вывели его из какого-то легкого, приятного сна. Он оттолкнул жену и грубо выругался. Латинка отпрянула назад, испуганно посмотрела на него печальными глазами.
— Желязко!
— Замолчи!
— Желязко! — повторила она умоляюще. — Что с тобой?.. Скажи мне, что с тобой.
— Сама знаешь, что со мной! — резко, угрожающе ответил он.
— Скажи мне… прошу тебя! — заплакала она и обняла его крепко, горячо.
На какой-то миг он почувствовал облегчение, ему захотелось обо всем позабыть.