Он переворачивал это и так и сяк, но все равно выходило, что на факультете его заметили только после женитьбы на Вере. До той поры он был безвестным ассистентом, вел семинары, как того требовал учебный распорядок факультета. Он принадлежал к группе педантов, которых студенты прозвали техниками-смотрителями. Прозвище задевало его за живое, но он отлично понимал, что и сам, будучи студентом, был не более высокого мнения об ассистентах и что авторитет в высшей школе зарабатывается годами и зависит от того, насколько быстро удается вам продвигаться вверх по хитроумно устроенной лестнице педагогической иерархии, которая ему, из его положения болотного лягушонка, казалась почти что непреодолимой.
Вскоре после вступления в должность Томаш пошел посоветоваться к Мартину. Мартин из Союза молодежи передвинулся уже в райком партии. Он еще больше раздался вширь и напоминал неповоротливого медведя. Но диоптрий в его очках прибавилось. Он внимательно выслушал Томаша. Потом открыл шкафчик и из-за кучи плакатов и брошюр вытащил наполовину опорожненную бутылку водки и предложил выпить.
«Давно мы не видались, — сказал Мартин. — Будто и не родня».
«Все времени не хватает, — сказал Томаш. — А потом, просто так ведь к тебе не зайдешь».
«Фантазер», — засмеялся Мартин.
«Что поделывает отец?» — спросил вдруг Томаш.
«Умер он, — сказал Мартин дрогнувшим голосом. — Давно уже умер. И смерть у него была хорошая. Лег спать и больше не проснулся».
«Прости, я не знал, — сказал Томаш, слегка ошарашенный. — Ты же мне не дал знать».
«Ладно, оставим. — Мартин махнул рукой. — Ты женат?»
«Нет», — сказал Томаш.
«И я, — засмеялся Мартин. — Все некогда».
Они чокнулись. От водки у Томаша ускорился пульс.
«Мартин, ты мне не поможешь кое в чем?»
«Помочь тебе? — Мартин смотрел на него недоумевая. Потом засмеялся. — А, ты опять с кем-то подрался?»
Томаш объяснил ему свое положение.
«Достаточно будет, если ты позвонишь. Не обязательно от своего имени. Так, вообще. Мол, райком мной интересуется. Перспективный товарищ. Понимаешь? Тебе же ничего не стоит. Просто поднять трубку».
Мартин взял со стола бутылку, закрыл плотно и убрал в шкаф.
«А зачем? Зачем мне звонить?»
И стал протирать очки — точно так же, как шесть лет назад.
«Затем, что не каждому везет, как тебе, Мартин». — Томаш уже не пытался сдерживаться.
«Если б ты не был мне братом, я бы тебя вышвырнул, — сказал Мартин. — По счастью, у меня нервы в порядке. И я тут много чего повидал. И много кого тоже».
«Прости, Мартин. — Томаш понял, что хватил через край. — Я не имел в виду ничего такого. Я не хотел тебя обидеть. Я знаю, ты человек на своем месте».