— Знаешь, а у меня есть доказательства!
— Какие доказательства? — Мы оба враз остановились и уставились друг на друга.
— Что у моего отца были дрессированные блохи.
— Ты мне твердил об этом уже тысячу раз, но покуда сам не увижу — не поверю, — сказал я.
— Нет, серьезно, — продолжал Мартин. — Как-то давно рылся я в отцовском шкафу и наткнулся на большую картонку. На ней крупными буквами было написано: «АЛЬБЕРТО МАРОНЕ. БЛОШИНЫЙ ЦИРК». А вокруг мелкими буковками с восклицательными знаками: «Открывать осторожно! Блохи!»
— Заливаешь?
— И не думаю!
— Вот здорово! Притащи-ка эту коробку завтра в школу.
— Ты что, рехнулся! Да отец меня убьет!
Я помрачнел. Однако, пока мы шли дальше, мысль о картонке с дрессированными блохами уже не давала мне покоя. Я придумывал для нее самые фантастичные формы. Она представлялась мне волшебной шкатулкой, подвластной лишь прикосновению мага, переливалась всеми цветами радуги, а калейдоскоп фосфоресцирующих кристалликов при перемещении цвета создавал загадочные фигуры. В ту ночь я долго не мог заснуть. А потом мне приснилось, будто я сам на площади открыл «Блошиный цирк», созвал на представление весь наш класс, и, уже стоя на манеже и хлопая бичом, вдруг пробудился и бодрствовал до утра в сладостном чувстве, что исполнилась самая заветная мечта моей жизни.
На следующий день, на переменке, я сказал Мартину:
— Знаешь, а мы на этом могли бы и заработать!
— На чем?
— Да на этих блохах.
— Каким образом?
— Может, ты попросишь у отца картонку, а?
Мартин отрицательно покачал головой.
— Исключено, — сказал он. — Представляешь, он скрывает это от меня. Мне даже не следовало бы знать, что он имел что-либо общее с этими блохами.
Я растолковал ему свой план. Отец ни о чем не догадается. Мы одолжим коробку всего на один день, и никто нечего не заметит. Мартин упрямствовал, и я решился на другую тактику, сказав ему так:
— Вот уж не подозревал, что ты сразу же сдрейфишь!
Мартин покраснел.
— Ладно, — буркнул он. — Приходи после обода к нашему дому. Покажу тебе коробку в окно. Наши отправятся за покупками, я останусь дома один.
Это была небольшая уступка с его стороны, и все же я обрадовался. Наскоро проглотив обед, я помчался к дому, где жили Швецы. Стоял он на краю поселка, дальше за ним не было ничего, только поросший бурьяном пустырь да свалка мусора. Я расположился в высокой траве и начал сосредоточенно всматриваться в крайнее окно на втором этаже. Наконец в нем показалась голова Мартина. Увидев меня, он закивал. Я тоже кивнул. Потом он исчез. Когда он снова появился в окне, я почувствовал себя разочарованным. Столь желанная шкатулка была не больше обыкновенной бонбоньерки, а издали казалась еще меньше. Тем временем Мартин исчез, а через секунду был уже около меня.