— Дёнь, можно, я примерю?
— Примеряй, — картинно махнул рукой парень, изображая вселенскую скорбь. — Всё равно этот образец пойдёт на тряпочки уборщице!
— Ой всё.
Я резво влезла руками в рукава и встала перед зеркалом. Размерчик, конечно, не совсем мой, образцы коллекции шьются на андрогинных девиц без сисек, но ширина жакета позволила чувствовать себя вполне комфортно. Не соврала я Дёнчику! И правда, носила бы, если б средства позволяли! Шёлковая подкладка приятно холодила кожу, роспись притягивала взгляд, всё вместе было просто… шикарно!
— Дёнь, а может, надо его вот тут приталить? — спросила, защипывая пальцами ткань на боках. — Ширина — это хорошо, но женщины любят выделить талию.
— Если она у них, конечно, есть, — язвительно отозвался Дёнчик, но в его глазах я увидела живой интерес. Мозг включился, забыв обиду на коллег, и начал прикидывать варианты. Творчество захватило парня целиком, и он принялся вертеть меня во все стороны:
— А ну… Подожди-ка… Вот здесь и здесь… А пуговички классные, правда?
Пуговицы я помнила по чеку. «Пуговицы-кафтанки овальные из ячьей кости с орнаментом», двадцать на двадцать миллиметров. Они классные, да, но опять же…
— Дёнь, может, не надо пуговичек? Одну пришить на лацкан, чтобы выделялась, а остальные цепочкой на… сумку! По-моему, тебе надо сделать упор на аксессуары. Смотри, ведь жакет можно носить и под длинную юбку, и под короткую плиссированную…
Я повертелась сама перед зеркалом, прикидывая, и добавила с растущим желанием иметь этот жакетик:
— Под розовые джинсы вообще будет топ сезона! И сумочку к ансамблю — с пуговицами, с расписной вставкой, большую такую торбу, в которую влезет даже бутылка вина!
Дёнчик замер. Я даже испугалась, глядя в его сумасшедшие глаза. Невменяемые… Подумала — сейчас он на меня кинется и удавит без суда и следствия за то, что лезу в его творческий процесс. Но дизайнер всплеснул руками и пропел своим высоким няшным голоском:
— Никуля, ты чудо! Ты гений! Ты просто умничка! Розовые джинсы! Торба!
Он принялся срывать с меня жакетик, схватился за ножницы, потом за метр, метнулся в свой угол за мелком — в общем, вёл себя неадекватно, как и любой создатель в приступе внезапного вдохновения. А я, прихватив свои бумажки, на цыпочках попятилась к выходу, чтобы не мешать человеку творить.
На обед я не пошла. Снова купила у метро булочек, а к ним один сэндвич с ветчиной, один с сёмгой и ещё один с курицей и беконом. Запила всё это дело литром сока из черешни, а потом принялась приводить в порядок бумажки.
Подшивая договор, всё-тки выцарапанный из лап Игнатовой, я не сразу заметила, что в дверях моей каморки появилась чья-то фигура. А поскольку в этот момент во рту у меня торчал кусок сэндвича, то вид я имела, наверное, весьма глупый, когда обернулась и увидела Илью. Он смотрел на меня с улыбкой. Господи, сейчас подумает, что я обжора… Упаковки-то так и не выбросила, лежат на столе…