— Зачем, Дёнь? — с тоской протянула я, понимая, что не отвертеться. Парень воздел руки к потолку:
— Ну как ты не понимаешь? Это же символ… Как тебе объяснить… Символ того, что наш бренд может носить любая женщина! Не только модель, не только тощая селёдка, вон как Верунька!
— За селёдку получишь, — беззлобно отозвалась Вера. — Правда, Ника, соглашайся. Тебе понравится!
— Это ж Неделя Моды, — поддержала её Ася. — Столько народу, тебя сфоткают как пить дать, ты будешь звездой интернета!
— Я упаду, — обречённо ответила я, оглаживая полы жакета. — Я навернусь на каблуках и стану звездой Ютюба…
— Мы тебе дадим конверсы, — воодушевился Дёнчик. Видимо, понял, что я сдаю оборону. Метнулся куда-то за ширму, притащил абсолютно новые высокие кроссовки цвета кровавой зари со звёздами, сунул мне и кивнул с видом эксперта: — Ты будешь не-от-ра-зи-ма!
В общем, я согласилась. Вякнула что-то про «предупредить директора», но меня заткнули, связали (нет) и потащили к выходу, как была, в жакетике. Добро — сумку не забыли сунуть в руки. В Газели, которая везла на показ моделей и шмотки, я пыталась осознать, что случилось, но всё никак не могла. Как? Как я могла согласиться на такую авантюру? Вытащить меня на подиум — самая глупая идея, которая могла прийти кому-то в голову. Да я и без каблуков упаду в обморок — просто потому, что на меня будут смотреть! Девчонки привычные, а я нет. Мне комфортнее всего в моей маленькой каморке, с моими бумажками, меня прёт от швейной машинки, когда я один на один с вещью, которую шью… Но не представлять вещь, которую кто-то сшил, пусть и с моей скромной помощью, перед людьми, настроенными весьма и весьма критически! Неделя моды в нашем славном городе — это событие. Это фотографы, пресса, профессионалы «haute couture», просто знаменитости… И одна маленькая я перед всеми ними…
Однако, когда Газель остановилась у служебного входа Новой сцены, все мысли из моей головы испарились начисто. Раньше я не верила, что можно не думать ни о чём. Оказалось — можно. Всё завертелось, закружилось, меня куда-то тащили, одевали, раздевали, переодевали… Очнулась я только в жёстком неудобном кресле перед зеркалом с подсветкой, а вокруг меня неторопливо и плавно, как кот, двигался Пашка-гримёр. Утыканная под подбородком бумажными салфетками, я пялилась на своё отражение в зеркале и пугалась бледности кожи. Вампир, вылезший из подвала, где спал в гробу…
Пашка задумчиво топтал толстую кисть по тональному крему в баночке и бормотал себе под нос:
— Сейчас мы тебя оживим, сделаем красивенькой… Макияжик смоется салфеткой, не бойся… Девочки у нас матрёшечки, а ты будешь русской барышней… Кровь с молоком… Никуля, тебе бы томатный сок пить, зайка, ты такая бледненькая…