А меня не будет рядом, чтобы зарядить ему сковородкой…
— Ксения, ответь мне!
— Нет. Уходите. А если мне положено последнее желание — освободите из казематов девушку по имени Везанна.
Королева встала, я поняла это по шуршанию юбок и открыла глаза. Лицо женщины было каменным. Обиделась, фу ты ну ты… А мне всё равно. Я тоже могу обидеться.
— Жрица придёт, чтобы подготовить тебя к последнему пути, — сказала королева бесстрастно. Выдержка у неё огого. Мне бы так…
— Я хочу поговорить с Гевином.
И даже сейчас голос дрогнул, хотя я и постаралась не выказать своё волнение. Королева наклонила голову:
— Ты прекрасно понимаешь, что этого не будет. Прощай, Ксения.
— Чао, — буркнула я. И добавила со смешком: — Какао.
И никто в этом мире никогда не попьёт какао. Так им и надо.
* * *
Королева встала с кресла, отодвинув пяльцы в сторону, и прошлась по салону. Кисуня (странное имя, но кто мы, чтобы спорить с волей Богини) выпрыгнула из-за портьеры и выгнула спинку, а потом бочком, бочком поскакала по окну. Королева умилилась. Какой всё же весёлый зверёк! И, благодаря Ксении, в покоях теперь чисто и пахнет хорошо…
Ксения…
Непонятная, чужестранная, непокорная. Интересная. Она никогда не приседала в глубоком реверансе, как все остальные девицы. Никогда не пыталась скрасить резость слов вычурными конструкциями или вуалью комплиментов. Смотрела в глаза, как никто ещё не осмеливался делать более положенного этикетом.
Кто эта дева? Избранная ли, аферистка? Самозванка или посланница Богини? Какой ловкостью она сумела выбраться из казематов, сбежать из заколдованной башни? А что сказала старшая по людской кухне? «Касалась, мол, плеча и магию давала». Магию! Девушкам! Просто так, каким-то там кухонным и подавальщицам! И ведь правда: девицы после того аттракциона с лёгкостью делали работу силой взгляда. Вот зачем им? Зачем? Отчего не ей дала способность, не королеве?
Глупая девица. Пусть и интересная.
Створка двери скрипнула, голос Эммелины объявил тихо:
— Его высочество наследный принц Арман с супругой просят встречи.
— Зачем мне здесь Фарусса? — ворчливо спросила королева у Кисуни, которая вылизывала лапку.
— Принцесса очень просит, — извиняющимся тоном ответила фрейлина.
— Пусть войдут, — королева скривила губы так, чтобы девица не увидела, и потрогала пальцами причёску. Заправив выбившийся локон за прядь волос, повернулась, изобразив на лице улыбку. Всё же Фарусса теперь сосуд, если Ксения не соврала. Надо быть с принцессой ласковей. Понесёт наследника, если они с Арманом поладят…
— Матушка, — поклонился Арман, её красавец сын, её первенец, её баловень. Королева подавила в себе желание прижать мальчика к груди и склонила голову в знак приветствия.