— Я поняла, — со вздохом ответила я. — Ладно, я ещё приду, хорошо?
Всплеск сияния из углов, и снова полумрак.
Они согласны.
Когда я вышла из часовни, все девицы и Йент стояли в тех же позах, в каких я оставила их. Первой опомнилась маркграфиня, которая была посмелее остальных:
— Ты не умерла на месте?
— Как видишь, — фыркнула я. — А что, должна была?
— Богохульница!
Девушки как одна подняли сложенные домиком указательные пальцы к лицам, на которых появилось выражение священного ужаса. Йент вложил саблю в ножны и пробормотал:
— Карету починили, можно ехать. Никто больше не собирается молиться?
Девицы желания не выказали, а я свой ответ уже получила. Поэтому направилась к месту остановки, не глядя на других. По-видимому, моё поведение всё ещё оставляло желать лучшего, потому что сзади я слышала только охи, ахи и перешёптывания. Ну и бог с ними, какие-то курицы будут мне диктовать, что делать!
В карету я залезла первая, села в уголок, скрестив руки на груди и заложив ногу на ногу. Господин королевский ловчий взобрался после меня и пробормотал:
— Если бы не метка избранных…
Да-да, знаю, уже бы меня удушил собственными руками! Но, поскольку метка стоит, бояться мне пока нечего. Вот только интересно, останется она навсегда или скоро сойдёт?
Девушки расселись по местам подальше от меня. Но кого это смутит? Мне больше воздуха достанется. И глаза закрыть можно, отдохнуть, пока едем, никто не пристаёт… Красота да и только!
Похоже, я всё-таки задремала, потому что ясно видела лес и огромного волка, который стоял, высунув язык из жаркой пасти, и смотрел на меня золотистыми яркими глазами, словно сотканными из искр-светлячков.
А потом мы приехали.
Господин королевский ловчий громко и радостно возвестил:
— Дворец! Готовьтесь, барышни, к первому испытанию, а моя миссия на сегодня закончена!
Слишком радостно.
Не к добру, ох не к добру всё это, я вам говорю. Что-то он прямо светится изнутри… Какая тяжёлая миссия — привезти кучку девиц ко дворцу…
Теперь уже из кареты я выбралась последней — место в углу обязывало. Вечер плавно спускался на город, в котором мы остановились. От площади с фонтаном, окружённой богатыми домами с эркерами и балкончиками — точь-в-точь, как в городе, откуда мы уехали — поднималась на холм мощёная плоскими камнями дорога. Широкие ступеньки. Ох, это просто ненависть, на таких вечно не хватает шагов! Три шага много на ступеньку, а два — мало.
Однако подняться по ней придётся.
Стража, встретившая нас с алебардами наперевес у подножия лестницы, недвусмысленно указала путь — на лестницу. По ней уже поднимались другие девушки, одетые в дорожные платья. Маркграфиня с княжной были бледными, как смерть, а сёстры Зафарские дрожали. Да и на лицах остальных девушек, которых я не знала, особой радости не наблюдалось.