«Дорогая богиня, матом тебя прошу, дай бабам искорок и радужных финтифлюшек в пальцы, чтобы эти мужики прекратили третировать слабый пол! Чтобы каждой бабе по сковородке, а каждому мужику по персональной хозяйке!»
Я покрутила головой и взялась за тяжёлую навесную ручку двери. Сказала твёрдо:
— Я ухожу спать. Не прощаюсь, поскольку не имела чести поздороваться.
— Ты не посмеешь, курочка! — ответил он слегка удивлённо. Пожав плечами, я отвернулась от него и вышла в коридор. Надеюсь, что вид у меня был при этом достаточно уверенный. Потому что, едва дверь закрылась, чавкнув, я припустила со всех ног к людской кухне, зарылась в тюфяк и завернулась в покрывало. Уши выставила и напряжённо вслушивалась в тишину. А вдруг последует за мной? Вдруг решит всё же отволочь за волосы к кому там… к главной фрейлине?
Когда моих ног коснулось что-то шерстяное и когтистое, я даже вякнула от страха, но тут же зажала рот ладонью. Поискав под покрывалом, извлекла на свет одинокой свечи взъерошенную Кисуню:
— Что ты тут делаешь, а? Пугать меня вздумала?
Кошечка ничуть не обиделась, а улеглась у меня на груди и завела свой бесконечный моторчик в груди, урча, как ненормальная. Рада меня видеть, мелочь! Я бережно прижала Кисуню к себе и закрыла глаза, укутавшись покрывалом. Спать, спать. Всё завтра, буду как Скарлетт. Подумаю обо всём завтра.
Но метка на моей коже была совсем другого мнения.
Она вновь накалилась и зачесалась. Да что от меня надо этим проклятым магическим искрам? Бесит! Даже не поспать!
Я поскребла тавро и, шумно выдохнув, улеглась на другой бок, подсунула кошку под локоть. Не буду обращать внимания. Усну назло врагам, на радость маме. Ага, конечно, два раза! Метка зудела, становясь невыносимой, раздражая до самых костей, заставляя поскуливать от беспомощности.
— Да что тебе надо в конце концов?! — выкрикнула я в гулкую пустоту кухни, вскакивая. Метка тут же утихла. Я даже зарычала от ярости. Вот зараза! Присела на тюфяк — метка вспыхнула чесоткой.
Так.
Мне явно дают понять, что я должна куда-то пойти. И не одна, а с Кисуней, потому что как только я посадила котёнка на покрывало, метка отозвалась зудом.
Мать, мать, мать, привычно отозвались горы…
— Ладно, — сдалась я. — Пойду. Только не знаю, куда именно.
Впрочем, это становится моей специальностью. Да и проводник не даст заблудиться. С Кисуней на руках я вышла обратно в коридор, направилась к придворной кухне. Метка молчала. Значит, направление верное.
Таким весёлым образом я дошла до кофейной, а, когда хотела пройти в правую дверь, метка очнулась — заскребла кожу изнутри. Да не вопрос, пойду в левую дверь! Что мне, жалко, что ли? Кисуня с интересом наблюдала за моей прогулкой из безопасной подмышки, а мне вдруг стало не по себе.