— не помню.
Голубя мне дали в руки. Надо бросить в небо, чтобы вспорхнул, полетел… А я слышу кожей его сердечко — бьется, что старинные часы спешащие, часто-часто. Перышки белые, гладенькие, шелковистые. Жалко отпускать птицу. Но надо. С сожалением отпускаю, и голубь хлопает крыльями, радуясь свободе, взмывает вверх, а я смотрю на него, пока не упускаю из вида. Кто-то сбоку пускает других голубей, и мой белый теряется в стае, они кружат, кружат над свадьбой…
Сижу рядом с Вадимом в зале. Тетка где-то сбоку, а рядом со мной Лера. Она пьет шампанское бокал за бокалом, ест, звонко заливисто смеется, пытается шутить с Вадимом. А тот о чем-то думает, а то по телефону разговаривает вполголоса. Разговоры деловые, и плевать, что свадьба.
Кто-то заводит старую добру песню «Горько!» Вадим пытается отшутиться, машет руками, но гости с наслаждением подхватывают, скандируют, им весело, хоть и знаменитости, а свадьба без поцелуев не бывает. Мой уже муж сдается, тянет меня за руку, без предупреждения чмокает в щеку, прикрываясь вуалью. Гости протестуют — мол, что за прятки? Вадим откидывает вуаль, а я зажмуриваюсь крепко. Но поцелуй сухой и короткий, только вспышки фотоаппаратов стрекочут, как кузнечики на лугу. И снова сели, выпили, телефон…
Мама Вадима. Силы небесные, я даже не думала, что у него есть мама! А выглядит всего на пару лет старше сына… Даже не седая, и морщин мало, почти не видно! Даже тетя Ада не такая ухоженная. Сколько же лет этой Брониславе Станиславовне, тьфу ты имечко… Сла и ела… Сласла. Она поздравляет нас сдержанно и словно даже строго, наклоняется поцеловать меня в щеку, и ее запах сбивает с ног. До рези в носу! Тяжелый, удушающий цветочный аромат накрывает меня облаком, и я чихаю. Не нарочно! Но взгляд женщины убивает. Ой, плохо, ой, как это плохо…
Нас провожают до лимузина. Господь милосердный, какая длинная машина! Словно три «Волги» вместе составили… Вадим помогает мне забраться внутрь, садится сам, захлопывает дверцу. И шумно вздыхает:
— Все. Конец. Домой теперь. Ты как?
Я не сразу понимаю, что вопрос обращен ко мне, киваю с запозданием:
— Нормально.
— Ну и отлично. Ты молодец. Познакомлю тебя с прислугой и спать. Завтра вставать рано.
Прислуга. Дом. Участок. Темно, но яркие фонарики вдоль дорожки освещают путь. Туфли превратились в деревянные колодки, но я не смею их снимать. У входа в дом стоят люди. Женщины в черных платьях, мужчины одеты по-разному. Кухарка Антонина, горничная Настя, управляющая Лариса Ивановна, садовник Ильич, ну и Леня, которого я уже знаю. У него на лице все та же ухмылка, что и в первый день нашего знакомства. Неприятный тип.