— Цифры вообще-то никого не могут предать, они не люди, — фыркнула я. — Но всё равно я с ними не дружу. Я дружу с языками. Когда ты знаешь английский — ты можешь поехать повсюду! И все, абсолютно все будут тебя понимать.
— Не все. Французы вон не понимают мой английский.
— Это потому, что у нас разные языковые базы, но в принципе ничего слишком страшного нет. Скажи что-нибудь по-английски!
— Э-э-э, что сказать? — растерялся Гоша. — Май нейм из . Георгий.
— Джордж! — засмеялась я.
— Джордж, да. То есть, йес. Ай лив ин зе Москоу.
Я сдержалась, чтобы не заржать.
— Май хобби из футбол энд ридинг, — вдохновлённый моим молчанием, продолжил Гоша. — Ай лов зе догз.
На это моего терпения уже не хватило. Я рассмеялась на весь ресторан, пытаясь спрятаться за стаканом воды, но Гоша всё равно обиделся:
— Что? Мой английский нормального уровня!
— Прости, — фыркнула я. — Конечно. Как мой уровень хинди!
— Наверное, мне нужно подумать о том, чтобы уменьшить тебе зарплату... — задумчиво протянул Гоша. Я тоже откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и язвительно заявила:
— Прямо сейчас? Ради бога. Но тогда завтра на книжной ярмарке ты будешь вести все переговоры сам и один!
— Э! Это шантаж.
— На себя посмотри, шантажист хренов! Зарплату он мне уменьшит! Ты мне ещё приплачивать должен!
— Да дешевле жениться на тебе будет, — бросил Гоша небрежно.
— Ну вот и женись, — подхватила я. — Твоя сестра уже целый план составила: где, как, когда и сколько гостей позвать!
— Малика?! Ну нифига себе! Вернусь домой, надаю по ушам!
Я смеялась. Мне было хорошо. Мне было так хорошо, как никогда ещё не было — даже в постели с этим мужчиной. Я вспомнила Малику, вспомнила всё семейство, и то тепло, которое ощутила в их доме. Да. Готова хоть сейчас под венец. Даже представила, как это будет смотреться во Франции. Интересно, тут есть православные церкви?
— Ваши закуски.
Перед нами появились улитки — огромные, глянцевые, наполненные ещё дрожащим от жара духовки зеленоватым маслом — и тарелка тоненько нарезанных ломтиков копчёного лосося. Пышные булочки, чуть присыпанные мукой, дополняли сей натюрморт. До этого момента я старалась не думать об улитках. Но теперь оттягивать было некуда.
— Г оша, ты всерьёз собираешься есть эти . это . этот ужас?! — спросила я, не решаясь притронуться к закуске. Гоша поднял одну бровь:
— А что? Между прочим, я читал: там один сплошной белок и никакого жира!
— Но они хотя бы не живые? — робко спросила перед тем, как сдаться. Настала очередь босса издеваться:
— Ну это же не устрицы! Ты попробуй!