«Так, мой спич произвел впечатление! Говорил ведь почти серьезно, а в сочетании с изуродованной физиономией такое производит впечатление. И воспрянул маршал духом, орлом смотрится – будем считать, что прогиб мне засчитан, а значит, дело будет легче в жизнь претворять! Надо еще добавить маленько, чтоб его с небес на грешную землю вернуть». Гловацкий взял из коробки папиросу и поморщился:
– Сообразить не могу, ел я или не ел сегодня. Нет, вроде Софья чем-то потчевала, не помню только чем, пока с железом возился. Это надо, вместе с грязной водой ребенка выплеснули! Слов нет, одни маты!
– То-то смотрю у тебя руки в тавоте! Ты это о каком железе говорил? С оружием занимался?
– Так точно, товарищ маршал! У нас есть оружие, которое войскам до зарезу нужно, простое, дешевое и, главное, чертовски эффективное!
– И где оно? Далеко ехать? Давай мне показывай. – Маршал Ворошилов оживился чрезвычайно, даже ладони потер.
– Ехать не надо, нам в ту комнату только пройти. – Гловацкий показал на дверь слева и первым зашел в нее. Такие комнатенки служат для отдыха – при круглосуточной работе всяко нужен диван или койка для короткого сна. Главная примета для значимого начальства в 1930‐е годы. Вот только койка, аккуратно заправленная солдатским одеялом с подушкой в белой наволочке, занимала один угол. Тумбовый стол с лежащими на столешнице папками для бумаги – толстыми, набитыми листами; еще тумбочка с разложенными на ней слесарными инструментами, рядом с ней гранатомет на станке с колесиками – совсем неподходящая деталь интерьера, как и 50‐миллиметровый миномет, прозванный «оса». И патроны с гильзами россыпью, боеприпасы разные.
– Ты что, подорваться жаждешь? И для чего гранатомет Таубина сюда притащил, он на вооружение не принят?! Хотя партию, как помню, сделали!
– Сам разобраться решил, лично. Три таких штуки на складе нашли, и сюда выслали – с финской войны остались. В свою дивизию отправил для испытаний, потом перепроверил дважды, лично! Здесь отчеты о войсковых испытаниях, мои командиры все делают быстро, в срок. – Гловацкий хлопнул по одной из папок. Он был раздражен – оказывается, РККА имела готовый образец автоматического гранатомета, мало в чем уступающего знаменитому АГС‐17 «Пламя», но почему-то от него отказалась. Вот он решил понять, что стало причиной такого решения.
– Недоработки здесь пустяковые, в пружинах дело, сам с инструментом ковырялся. Отличная штука, нужно только короб магазина типа «улитка» ввести, гранат на 15, а то здесь всего пяток, и на треногу поставить. Образец почти идеальный, последний – два других угробили напрочь, как дети малые заигрались. Вот смотри что получается, Климент Ефремович, – в батальонах сейчас число минометов уменьшили значительно, «сорокапяток» вообще нет – потому вопрос возник – чем вражеское наступление отражать и свои атаки поддерживать? И вот оно решение – своя «батальонная» артиллерия! Простая и дешевая, легкая, скорострельность сумасшедшая! Под настильным огнем любая пехотная атака захлебнется, амбразуру дота подавит и бьет больше, чем на километр! Боеприпасы к мортирке Дьяконова, в 16 линий, на складах их полно! Так почему этих гранатометов в частях нет, их же можно тысячами производить?! Вот и решил проверить…