– Девять дивизий проламывают наш фронт, Николай Михайлович, не сдюжим мы…
– Зачем такой пессимистический взгляд, Константин Сергеевич, тут как нельзя лучше все происходит, – усмехнулся Гловацкий. – Пока проламывают, как вы говорите, не девять, а лишь четыре, их пять подвижных дивизий стоят во втором эшелоне и зализывают раны. Да и танков в них как минимум одну треть мы выбили. И это по самому скромному подсчету, без нахальства. Вы помните, как Александр Васильевич Суворов после кровопролитного штурма Измаила на вопрос адъютанта – сколько же писать в донесении императрице Екатерине погибших турок сказал?
– «Пиши их больше, чего супостатов жалеть!»
Егоров усмехнулся, припомнив изречение великого полководца, имя которого не рекомендовалось часто произносить в РККА, и вопросительно посмотрел на командарма, зная, что тот всегда держит для врагов про запас какую-то каверзу, неожиданную и неприятную.
– Немцы уже понесли достаточно серьезные потери, кроме убитых и раненых, у них есть больные, отставшие или оставленные на коммуникациях – ведь чуть ли не пятьсот верст отмахали на своих двоих. Растянулся кишкою подвоз, да и устали порядком. Люди они, не машины… хотя и те ломаются чаще, у нас завсегда дороги отвратные. Так что в дивизиях не больше 12—13 тысяч сейчас, вместо 16‐ти с половиной. А у нас сколько?
– Так, в трех дивизиях 41‐го корпуса по два стрелковых полка и полк ополченцев, плюс «уровские» пульбаты в каждой. В 90‐й дивизии строго по штату 11 тысяч, добавим и две танковые бригады…
– Да корпусные артполки подсчитай и дивизионы ПТО, да стрелково‐пулеметные и саперные батальоны! Да строителей, что сейчас отбиваются, и гарнизоны дзотов, что вокруг зарытых танков во второй и третьей линиях – их восемь десятков вкопали, да вполовину меньше еще броневых дотов, что из Ленинграда доставили. Так сколько же выходит в наших четырех дивизиях, что на пути немцев встали? И учитывай, что мы их непрерывно пополняем, благо в людских ресурсах… Б…дь, что за слово к отцам, мужьям и сыновьям! Шлют нам бойцов, эшелонами идут, а мы их здесь в землю кладем! Но ведь выстояли! Так сколько их в Локновском УРе?!
– Побольше фашистов выйдет, Николай Михайлович, побольше…
– То-то же, Константин Сергеевич! И при этом, что все они уже не те новобранцы, пороха не нюхавшие, а вполне реальные бойцы. День-два такой мясорубки многого стоят – кто из них уцелел, почитай ветераны. Большую оплату за опыт мы дали, но не чрезмерную. – Гловацкий вытянул сигарету из трофейной пачки «Старого Томаса», закурил, и сжалась в ладони картонка. И выбросил в урну, почти полностью забыв при этом «озерную эпопею». А сам подумал: «Когда в Грозном вокзал обороняли, вчерашние мальчишки всего за день повзрослели, а тут побоище идет третью неделю!»