– Вашу 8‐ю армию будет поддерживать авиация Балтийского флота, а приморский фланг корабли. Приказы уже отданы маршалом Ворошиловым, все вопросы согласуйте с вице-адмиралом Трибуцем в Таллине, куда через час и вылетите. Ваш командный пункт в столице Эстонии, задействуйте все местные средства и силы. Учтите, засоренность антисоветским элементом там порядочная, шпионаж и диверсанты повсюду, а потому с прифронтовой полосы выселить все население с хуторов! Части НКВД есть, подкрепление им будет! Действуйте решительно и жестко – но Эстония должна остаться Советской! Вам все понятно, Петр Петрович?!
– Так точно, Николай Федорович! Места знакомые, сил достаточно. Мы остановим немцев! Тем более что армия стала намного сильнее, чем раньше. Хотя в ней танков значительно поубавилось.
– Будут вам танки, кроме 21‐й бригады еще, возможно, получите две-три роты тяжелых КВ. Как подвижному средству усиления обороны им цены нет. И вот еще что, Петр Петрович… Назначить вас на должность командарма 8‐й настоятельно попросил генерал Гловацкий, хотя руководство считало иначе. Я сказал вам это, чтобы между нами не было недомолвок…
Командующий 11‐й армией генерал-лейтенант Гловацкий
Псков
– Уходят танки, колонны машин потянулись на запад и юг. Ты прямо пророк, Николай Михайлович! Ой, накурил как, хоть топор вешай! А чего ты хмурый? Сердце болит? Так лечись! И сиди, не вставай – виделись сегодня и руки друг другу пожали! Прихватило? Вон за грудь держишься!
– Поздно пить боржоми, когда почки отвалились, сказал один знакомый доктор больному, – мрачно пошутил Гловацкий, а Ворошилов хмыкнул и следом задорно рассмеялся.
«Хорошее настроение у старика, хотя какой он, на хрен, старик, 60 лет только исполнилось. Задорный живчик, энергия прямо бьет ключом. С таким горы свернуть можно. А его чуть ли не дебилом выставляли историки – как же, кавалерист тупой, «творец 1‐й конной». Да он такие проблемы сейчас на раз-два решает, на которых любой повесится с тоски. И ответственность на нем колоссальная, как ни крути, а ведь жизнерадостен, мотается как челнок между Питером и Псковом, дела ухитряется при этом решать. Вот съездил в войска, побывал под обстрелом и радуется», – плохое настроение накатывало приливной волной, и Гловацкий потянулся за очередной папиросой.
– Так, не нравится мне твое состояние сегодня. – Маршал взял стул и, повернув его спинкой, уселся верхом, как на лошадь. – Врача позвать? Ту милую женщину, что тебя лечит?
– От смерти лекарства нет, Климент Ефремович, я ее у себя за спиной чую. Это без шуток! Не от сердца, от свинца помру, везти мне бесконечно не может. Немцев бы разбить и от Пскова откинуть! Смешать здесь блицкриг, обанкротить. Вот и начнут сюда дивизии перебрасывать, значит, и на Киев с Москвою натиск ослабнет! Победим, в конце концов, этих уродов, вопрос тут в цене да во времени. Но если война не четыре года продлится, а три с гаком, то все не зря было. Так что вломим мы им здесь по первое число, товарищ маршал Советского Союза, иначе мне жить незачем…