«Жизнь любит дубляжи», — поневоле вздохнул Марко, растревоженный воспоминанием, связанным со светлячками, воспоминанием, которое сейчас было так некстати.
Насобирал целую горсть этих необычных насекомых, они расползались с ладони. Пришлось высыпать спички на землю и посадить светлячков в коробок. Дома выпустил их на пол, и они засветились зеленоватым скоплением звезд.
— Созвездие Вирве, — с пафосом сказал он вслух и иронически улыбнулся.
Она пришла к нему в следующий вечер.
— Зашла взглянуть на светлячков. — Стояла, прислонившись к двери, и смотрела на него так, что он поневоле смутился.
— А меня не убьют твои родственники, как узнают? — пошутил, немного придя в себя.
— Это будет зависеть от твоего поведения… Нужно погасить свет.
— Ах да, светлячки же…
Зеленые светящиеся крапинки медленно двигались по полу, по стенам. Несколько их забралось на потолок.
В клетке вскрикнула сойка.
— Кто здесь? — испуганно прислонилась к нему Вирве.
— Птицы. Я же сказал, что отнимаю у птиц голоса.
Девушка нашла на полу светлячка, пристроила его в прическе и долго всматривалась в овальное зеркало на стене. Потом, приглушенно вздохнув, включила свет.
— Мне уже пора… Спокойной ночи! — Вышла словно дождик прошелестел.
Сидел, перематывал пленку. В окно постучали. Поднял голову: знакомое веснушчатое лицо, глаза — два голубых мотылька.
— Заходи, — кивнул.
Она ни с места. Марко подошел к двери, открыл, Вирве прошла в комнату, держа руки за спиной.
— Закрой глаза.
Он послушно закрыл.
— А теперь раскрой рот.
Улыбаясь, выполнил и это приказание. Язык ощутил нежную сладость ягоды.
— Вкусно?
— Еще как!
— Клубнику нужно есть со сливками, — степенно сказала Вирве, колдуя у стола. — Вот теперь попробуй… Ну как?
— Какое сегодня число?
— При чем здесь число?
— Запомнить твои ягоды… Соловья послушать хочешь?
— Еще рано… Ах, я и забыла, что ты ловец птичьих голосов!..
Почтальон на велосипеде привез письмо от Ольги.
— Что-то я раньше не встречал вас в здешних краях. Издалека приехали?
— Издалека…
Марко нетерпеливо разорвал конверт. Из него выпала фотография. Ольга писала на ней, что он когда-то просил у нее снимок, а она не хотела дарить, потому что считала это плохой приметой — на разлуку… Считает она так и поныне, а фото высылает…
«Намек поняли», — сказал Марко портрету и поставил его под вазу с розовыми цветами в форме сердечек с подвесками. Надо будет спросить Вирве, как они называются.
В лес в этот день он не пошел, молча переживал. А утром, наколов дров и растопив печку, посмотрел на улыбающееся Ольгино лицо и с вызовом воскликнул: