Зато потолки здесь были шикарные. Метра четыре, не меньше! Дизайнер интерьера внутри меня сразу стал прикидывать, как здесь можно обыграть помещение, соорудив второй этаж и устроив там спальню. Тут мой взгляд наткнулся на дедов костыль и мысленные преобразования комнаты в двухуровневую отпали сами собой.
Судя по потёртым галифе и изношенной гимнастёрке, заменяющей домашнюю одежду, дед воевал. Костыль подразумевал, что его владелец был ранен и имеет проблемы со здоровьем. Короткая стрижка седых волос и выбритый затылок не скрывали шрамов на голове и шее. Навскидку этому мужчине я бы дал лет шестьдесят — шестьдесят пять. Но раз он воевал, то ему явно меньше, просто война не прошла бесследно и оставила свои отметины в виде шрамов на теле и рано постаревшем лице.
Характер по первому впечатлению дед имел скверный, иначе с чего супруга предпочла проводить столько времени в квартире дочери?
— Ссыкуна мелкого зачем привела? — продолжал родственник подтверждать мою теорию о паршивом характере.
— Федя, так куда же его? — опешила бабушка. — Я ведь говорила тебе, что Катерину с сыном не выпустят, — тут она понизила голос и прошептала: — Чужая страна всё же.
— Заложника в Союзе оставили? Нашей кукушке на Сашку наплевать, — выдал дед. — Это Дмитрий о сыне будет беспокоиться, а Катька, небось, подговорила тебя квартиру охранять?
— Ну как без этого? Дома-то добра полно.
— А я здесь не жрамши, хлеба и того нет, — напомнил дед о насущном.
Бабушка тут же подхватилась и вышмыгнула из комнаты.
— Чё, ссыкун? — наконец обратил на меня внимание дед и выдал неопределённый вопрос, заставший задуматься.
Энуреза я за собой не замечал и предположил, что это такое уменьшительно-ласкательное обращение к внуку.
— Бабушка меня читать научила, — не зная, что ответить, решил я похвастаться, ожидая заслуженной похвалы.
— Брешешь, — не поверил родственник.
— Могу любую книжку прочитать, — насупился я.
— Ща-ас, — поковырялся дед в тумбочке, вытащил пачку газет, продолжил поиски и, не найдя ничего подходящего, опираясь на костыль, вышел из комнаты.
— Васька, твой Колька дома?! — услышал я вскоре его громкий голос в коридоре.
Буквально через пять минут мне в руки сунули слегка потрёпанную книжку Аркадия Гайдара.
— На! Читай! — потребовал дед.
— «Горячий камень», — озвучил я название рассказа.
История некоего Ивашки была познавательной. В своём «первом» детстве я читал это произведение Гайдара, но за давностью лет позабыл. Сюжет там такой: пацан, забравшийся в колхозный сад, своровал яблоки, а пожилой сторож, ветеран гражданской войны, хоть и отругал, но мальчишку отпустил. Ивашка, испытывая муки совести, долго переживал и случайно нашёл в лесу горячий камень. Надпись на камне гласила, что тот, кто дотащит его на гору и разобьёт, начнёт жизнь заново. Ивашка решил подарить камень старому сторожу, но тот отказался, заверив, что его всё в жизни устраивает.