Недоумение на лице отца было такое, что он не сразу нашёлся с ответом. Затем открыл дверь и прокричал в коридор:
— Мария Васильевна! Можно вас на минуточку?
Бабушка материализовалась на пороге кабинета через пару секунд.
— Мария Васильевна, а что, Шурка читать умеет? — задал он вопрос.
— На русском и английском, в том числе, и говорит без акцента, — вместо бабушки ответил дядя Вова и, уже не сдерживая себя, захохотал.
— На английском? — продолжал испытывать шок родитель. И тут же обратился ко мне: — Do you speak English?
Я закатил глаза, прикидывая, какую проверку мне сейчас устроят родители, знающие этот язык.
— Sometimes*, — буркнул в ответ.
— Позвольте, Мария Васильевна, а почему я не знаю? — продолжал недоумевать отец.
— Без понятия. Катерине я писала о Сашиных успехах, — недовольно поджала губы бабушка.
Повезло, что разбираться и тестировать меня прямо сейчас отец не стал. Гостей полон дом, нужно их развлекать, к ним он и пошёл, оставив нас с дядей Вовой. У меня же настроение читать пропало. Отложив Салтыкова-Щедрина, я перебрался на свой диван и решил последить за взрослыми. Дядя Вова пристроился рядом и явно делал то же, что и я: наблюдал и анализировал.
— Санёк, что нового нарисовал? — вскоре поинтересовался он.
— Натурщики у меня были прежние, показать?
— Давай, мне нравится сравнивать, как растёт твоё мастерство.
Нижние ящики комода давно были освобождены от игрушек, теперь здесь хранились мои художественные принадлежности и готовые работы. Выудил несколько штук сверху и показал товарищу подполковнику.
— Сангину, смотрю, освоил, — перебирал он мои листы. — А что пастель?
— Не нравится, — честно ответил я. — Вы мне когда позировать согласитесь?
— Как-нибудь потом, — в очередной раз отказался дядя Вова запечатлевать себя. — Но ты рисуй-рисуй. Знаменитым художником будешь.
— Обязательно, — пообещал я. — Хочу с выставками по разным странам путешествовать. Интересно же, как они живут! Ну и показывать иностранцам жизнь нашей страны. Правильно, дядя Вова?
— Правильно, — кивнул подполковник, а взгляд такой оценивающий, словно в голове калькулятор щёлкает, как можно это всё использовать хоть для встреч с осведомителями, хоть для чего другого. Прикрытие идеальное. По крайней мере, я так подумал.
— Есть ещё одна работа, — продолжил я, убирая обратно в комод рисунки. — У меня иногда бывают озарения.
— Неси своё «озарение», — усмехнулся дядя Вова.
Насчёт этого рисунка я долго размышлял. Планы на КГБ и свою работу в этой структуре у меня были большие. Чтобы уж совсем посадить «на крючок» своего куратора, по-другому не могу назвать этого «друга семьи», я решил выдать ему кое-что из будущего.