Как только внизу послышались тяжёлые шаги и басок Фабрицио, я снова метнулась к двери. На этот раз можно было не липнуть ухом к замочной скважине, так как возбуждённый голос гондольера эхом разносился по всему дому:
— Там пожар в Арсенале, синьора! Говорят, взорвался пороховой склад. Да, почти потушили, но столько домов разрушено! Нет, до верфи я не дошел, стражники не пустили. Разбирают завалы. Сильнее всех пострадали дома рядом с церковью Сан-Джованни. Хорошо ещё, что ночью на верфях не было никого из арсеналотти! Говорят, это люди герцога Роверджио подожгли склад, чтоб ему самому сгореть в аду!
Фабрицио продолжал что-то говорить, отвечая на взволнованные расспросы Бьянки, но мой слух от таких ужасных вестей временно отключился. Пороховой склад? Я вспомнила случай в Пицене и содрогнулась. А потом похолодела, когда в памяти всплыли последние слова Алессандро. Сердце забилось как сумасшедшее. Арсенал! Он же собирался отправиться туда!
* * *
Немного исторических фактов: в марте 1509 года в венецианском Арсенале, на расстоянии в четверть мили от палаццо Дукале раздался взрыв. Это случилось днём, прямо во время заседания Большого совета. Говорили, что от случайной искры взорвался пороховой склад. Ударная волна разрушила дома в сестьере Кастелло, среди жителей было много раненых и оставшихся без крова. Ходили слухи о диверсии. В преступлении подозревали агентов французского короля Людовика. В это время Венеция находилась в конфликте с Францией, а также со Священной Римской империей и Испанией. Римский Папа тоже был зол на Венецию за то, что она не желала уступить ему земли в Романье. Против Венеции была сформирована так называемая Камбрейская лига. Этот союз стыдливо прикрыли религиозными мотивами (якобы завоевание Венеции должно было стать первым шагом в войне с турками), но вообще-то союзники думали в первую очередь о своей выгоде и заранее разделили между собой венецианские земли.
Эта ночь казалась бесконечной. Она длилась и длилась, даже когда серое, тусклое солнце взошло над лагуной, осветив почерневшие развалины, в которые превратился Оливоло. Алессандро вместе со стражниками тушил огонь, пока не прибыла пожарная команда, потом разбирал завалы. Здание Арсенала, с его обширными пакгаузами и кирпично-красными башнями у ворот, сейчас походило на руины захваченной крепости. К счастью, его люди знали, что делать, а вскоре к ним присоединились нобили и жители близлежащих домов. Одежда Алессандро пропиталась потом и копотью, на зубах хрустела пыль, руки слегка дрожали от таскания камней и брёвен, но он не мог уйти, так как поток дел всё не уменьшался.