– Почему он называется Зал Масок? – спросила я шепотом. Тишину в комнате было боязно нарушить даже дыханием. Инес молча показала наверх. Я подняла глаза и вздрогнула от неожиданности.
Со стены на меня смотрело белое алебастровое лицо, искаженное яростью. Еще одно пялилось с другой стены. И еще одно, и еще… Шесть масок глядели на нас со всех сторон, и каждая была до невозможности живой. Их эмоции хлестали по нервам, как кнутом. Боль. Наслаждение. Гнев. Презрение. Страх.
– Это… ужасно, – сглотнула я, разом позабыв, для чего мы сюда явились. Тихая гармония комнаты с ее изящными пропорциями и мирно льющимся светом представляла жуткий контраст с искаженными лицами, торчащими из стен.
– Говорят, что во время последнего заговора граф допрашивал здесь предателей. Эти маски – слепки с живых лиц, – шепнула Инес.
Я с ужасом оглянулась, боясь найти среди страшных безглазых лиц черты Алессандро. Если его отец был среди предателей… Мадонна, надеюсь, ему никогда не приходилось бывать в этой комнате!
Заставив себя отвлечься от масок, я встретилась взглядом с зеркалом, висевшим прямо передо мной. Выглядело оно так, будто находилось здесь не одну сотню лет, успело отразить тысячи лиц и теперь выполняло свою работу крайне неохотно. Вместо собственного силуэта мне виделся какой-то размытый блин. Из-за необычного расположения зеркал череда отражений уходила вглубь каждой стены, странным образом раздвигая пространство. Я стояла в середине зала, будто на перекрестке четырех дорог, уводивших куда-то в запределье. Вдруг показалось, что в глубине зеркала что-то мелькнуло.
Инес схватила меня за руку:
– Не надо, не смотри туда, если не хочешь потерять свою душу!
– Подожди, – шепнула я. Движение в зеркале повторилось, а вместе с ним появилось ощущение чужого присутствия. В ушах у меня стоял шум, похожий на шум моря. По всегдашней привычке я позвала Пульчино, однако он не откликнулся.
Забыв про Инес, я осторожно подошла ближе. В зеркале отразилось мое лицо, но горевшие на нем глаза были чужими, как у паурозо – золотые, с острыми зрачками. Вдруг промелькнула физиономия Скарпы, затем мне навстречу распахнулась чья-то оскаленная пасть, заставив отпрянуть. Картинки менялись все быстрее. Позади меня кто-то кричал – кажется, Инес. Я отмахнулась, не до нее сейчас. Сумрачная зеленоватая глубина так и манила к себе. С бьющимся сердцем я прижала ладонь к зеркалу – и легко прошла его насквозь.
Вопреки здравому смыслу, я оказалась на улице, прямо на мостовой. Сквозь булыжники проступала вода. Канал рядом со мной порядочно раздуло, а морские волны все прибывали. Вода стремительно заливала причалы, от которых остались только колья, торчавшие наружу. Резко пахло солью, в ушах стоял неумолчный гомон чаек. Одна из них присела на камни рядом со мной. Маленькая голова с пустыми глазницами, клетка хрупких ребер, жалкие косточки крыльев… мертвая чайка. Отшатнувшись в испуге, я оступилась, ухнув с головой под воду. Захлестнула паника, как бывает, когда тебя утащит волной, и ты не знаешь, куда плыть, чтобы подняться на поверхность. Вязкая темнота душила, сковывала движения. Внезапно по глазам ударил свет, и чья-то ледяная ладонь звонко шлепнула меня по щеке.