Ее он уже тоже не слушал, закипая прям нешуточно. Сама предложила, значит? А от него нос воротит, как тогда — четыре года назад. Ну что ж, придется повести себя более настойчиво! Знал, что злость и обида — плохие советчики, и ничего не мог с собой поделать. А когда увидел ее довольное и разгоряченное лицо, то и вовсе взбесился.
Взбесился и возбудился, стоило только оказаться рядом с ней, вдохнуть ее запах, перемешанный с ароматом масел. Идея пришла в голову сама и до такой степени понравилась ему, что откладывать на потом не стал, решил воплотить ту в жизнь немедленно.
— Это будет не массаж, — попятилась Даша от него, когда привел ее в свою спальню и выложил все начистоту.
— Называй это как хочешь, милая, но в душ мы идем вместе, — вновь заграбастал он ее руку и потащил за собой, ненавидя уже себя за то, что собирается сделать, и не имея сил отказаться от видения, что уже вовсю маячило перед глазами. — Раздевайся, — бросил ей через плечо и принялся быстро стягивать с себя одежду. Горячая вода уже наполняла паром небольшое пространство.
Он видел, как нерешительно треплет она верхнюю пуговичку кофты. Уговаривал себя успокоиться, не давить на нее. Ведь не насильник же он на самом деле. Но как же ему хотелось ее именно сейчас, в этом чертовом душе, всю и без остатка. А еще хотелось смыть с нее этот удушливый запах масел и вдохнуть только ее собственный — вкусный до умопомрачения.
— Давай, милая, соглашайся, — приблизился он к ней уже совершенно голый. Злость куда-то испарилась, осталось только возбуждение и желание близости с ней. Да и после вчерашнего он только и мог, что мечтать об этом. Весь день приходилось сосредотачиваться на работе и прогонять образ этой девушки.
Как же она на него смотрит! Испуганно, неуверенно и с желанием. По ее глазам он видел, что и она его хочет, только вот даже самой себе боится в этом признаться.
— Даша, — прикоснулся он к ее подбородку, заставляя посмотреть на себя. Губы ее дрогнули, и он не выдержал — накрыл их своими губами. Проник языком в рот, вынуждая ее ответить.
А руки его уже нащупали пуговички на ее кофте и принялись расстегивать те. Она не сопротивлялась, не мешала ему. И Антон возликовал в душе. Нет никакого насилия. Есть желание, которое одинаково опаляет их обоих. И надо ли его сдерживать?
Под кофточкой ничего не оказалось, и какое-то время Антон восторженно разглядывал упругую грудь, наблюдая, как сжимаются ее розовые соски, как чертовски возбуждающе они топорщатся.
— Ты удивительно нежная и красивая, — коснулся он большими пальцами сосков, погладил их, несильно оттянул, замечая как едва заметно Даша подалась вперед, как потемнели ее глаза, неотрывно смотрящие ему в лицо. — Давай поскорее освободим тебя от всего остального, — проговорил он, не узнавая своего хриплого голоса и взялся за застежку ее джинсов.