Так она и стояла, прижав ладони к сухим глазам, пока на голову ее не опустилась тяжелая рука и не прошлась по всей длине волос.
- Все, девочка, больше она тебе ничего не скажет и не сделает, - раздался совсем рядом голос Модира.
Жиль подняла на него глаза, но прочитать по его отстраненному взгляду, о чем думает, не получилось. Он взирал на нее с каким-то странным выражением, словно стал свидетелем тому, о чем никогда даже не слышал. Для Жиль же подобные вспышки гнева и несправедливости были не в диковинку. Разве что, тетя ни разу еще не позволяла себе настолько откровенно оскорблять ее.
- Она такой и останется? - с опаской покосилась Жиль на тетю, не в силах не думать о том, что господин этот стоит к ней слишком близко, что рука его продолжает касаться ее волос. И как избежать этого, она не знала.
Модир словно понял ее настроение - убрал руку и отошел от Жиль. Она же не сдержала вздоха облегчения, очень надеясь, что он того не заметил.
- Нет, конечно, - как-то устало произнес управляющий не глядя на Жиль, а рассматривая тетю. Вновь ей тало стыдно непотребного вида той. - Способность двигаться и говорить я ей верну. Но она больше не сможет говорить тебе гадости. Скажи мне, - перевел он взгляд на нее, - била она тебя когда-нибудь?
- Нет, что вы! Тетя и пальцем меня не тронула за всю свою жизнь! - и это было чистой правдой.
Модир кивнул и задумчиво произнес:
- Иногда слова сильнее ранят...
Ответить на это Жиль ничего не смогла, признавая его правоту. Зуи никогда не выбирала выражений и чаще всего оскорбления ее сыпались именно на голову Жиль. И казалось, к такому отношению давно пора привыкнуть, ан нет - сегодняшние обвинения были настолько грубыми и вопиющими, что щеки Жиль до сих пор пылали от стыда и отвращения.
- Завтра я снова приду за ягодой, - заговорил на другую тему Модир. - С твоего позволения сделаю это чуть позже? - наполовину спросил, на половину поставил в известность управляющий.
- Тогда приходите ближе к обеду, - попросила Жиль. - С утра я буду на рынке.
- Хорошо, - кивнул он и собрался уже было откланяться, когда Жиль спохватилась:
- А как же тетя?
Та все продолжала возвышаться словно статуя посреди сеней.
- Ах, да...
Господин Модир взмахнул рукой и Зуи отмерла. На смену сварливому выражению ее лица пришло благодушие и неестественная радость.
- Уже уходите, господин хороший? - заискивающе произнесла она, а Жиль только и могла что молча дивиться столь разительным переменам. - Непременно заходите еще. У нас самые вкусные ягоды в долине. И выращиваем мы их для вас с любовью...