С раннего детства Ната приезжала в деревню на все лето к бабушке. А когда умерла мама, они с папой перебрались сюда жить. Да и бабушка уже была стара, нуждалась в уходе. Нате тогда исполнилось десять. В этом возрасте она и начала интересоваться травами, пока любовь ее не переросла в ремесло. Отвары, настойки и мази она стала изготовлять еще в отроческом возрасте. А сейчас, когда не стало сначала бабушки, а потом и отца, ремесло это ее и кормило. В деревне ее так и называли травница Натали. Ну а самые близкие звали Натой.
А вот и крапива. В этом месте лесной чащи жалящая трава росла густым высоким ковром — рви, не хочу. Ната надела специальные перчатки по локоть и принялась за дело. Крапива жалила даже через перчатки, но девушка терпела. Трава эта была очень полезна. Во многие настойки и мази Ната ее добавляла. И нарвать ее нужно много, да утрамбовать как следует в корзине, чтобы поместилось туда еще больше.
Когда она уже заканчивала рвать траву, до слуха донесся какой-то посторонний звук, природу которого Ната разобрала не сразу. Она выпрямилась и затаилась, пока снова лесную тишину не нарушил приглушенный стон.
Неужто человек? Должно быть, кто-то попал в беду. Оставив корзину, что изрядно потяжелела, под деревом, Ната поспешила на помощь. Кто бы это ни был, но так стонать может только тяжело раненный.
Долго идти не пришлось — очень скоро Ната разглядела человека. Мужчина лежал на животе, поджав под себя руки, и не подавал признаков жизни.
— Эй! — позвала Ната. — Вы живы?
Вопрос самой ей показался глупым, и она себя мысленно отругала, приближаясь к мужчине. Он был весь израненный, одежда на нем порвана во многих местах. Бегло осмотрев раны, Ната убедилась, что не все они глубокие. Но некоторыми нужно было заняться прямо сейчас, чтобы избежать еще большей кровопотери. Убедившись, что мужчина жив, она, не мешкая, оторвала нижнюю часть блузки и перевязала лоскутами ткани самые нехорошие раны. И только потом с великим трудом перевернула мужчину на спину. Крупный он, тяжелый и неповоротливый будучи без сознания.
Стоило только Нате взглянуть на грязное и тоже все в царапинах лицо, как она застыла словно изваяние. Она его сразу узнала — Савелий Мамонтов. Именно его она видела по телевизору. Что же получается, что самолет, за штурвалом которого он и находился, потерпел крушение где-то неподалеку?
Ната выпрямилась и оглянулась. Ничего поблизости похожего на самолет не заметила. И едва поборола в себе желание бежать отсюда без оглядки. Снова в душе родилось мстительное «жизнь за жизнь», и снова она усилием воли прогнала эти мысли. Ну а дальше засучила рукава и принялась за дело. Помочь ей тут было некому. Бежать за помощью — слишком долго. На счету была каждая минута.