— Ой ли. Ладно, пошли домой, корзинка уже почти полная. А тебя нужно спрятать. Говорила, не ходить со мной…
— Не ворчи, тебе это не идет, — с улыбкой посмотрел на нее Мамонтов.
— А тебе все нипочем, я смотрю. Ну тогда мне-то чего волноваться. Пусть они найдут тебя — мне спокойнее будет.
— А мне нет, — посерьезнел Мамонтов. — И если ты не ненавидишь меня до такой степени, как мне иногда кажется, то потерпи еще немного. Иначе, случится беда.
— Со мной или с тобой? — нехотя уточнила Ната.
— А вот тут я затрудняюсь ответить. Но найти меня пока не должны, как ты понимаешь.
Обратная дорога заняла гораздо меньше времени. Да и торопились они. А еще озирались по сторонам, опасаясь ненужных встреч. Оказавшись дома, Ната позволила себе перевести дух.
— Мой дом — моя крепость, — с невеселой улыбкой проговорила. — Сюда пусть только сунуться, — сжала она кулак.
— Я бы на их месте точно сто раз подумал, — рассмеялся Мамонтов, стягивая кепку и очки. — Черт! Адски чешется, — тут же принялся чесать укусы.
Видимо, на обратном пути, он вспотел, вот ранки и воспалились снова.
— Не чеши. Сейчас обработаю, — строго велела Ната.
Рассыпав грибы на дерюге, прямо на полу, Ната ополоснула руки и достала средство от комариных укусов собственного изготовления. Оно моментально снимало зуд, и в деревне в летнее время пользовалось особым спросом.
Мамонтов послушно ждал ее, сидя на стуле и сложив руки на коленях. Сама покорность, — пронеслась скептическая мысль. — Не верит она в такую покорность. Да и в тихом омуте, как говорится… А уж в таком семействе… Ладно, хватит накручивать себя в сотый раз.
Средство после себя оставляло коричневые пятна на коже. Укосов у Мамонтова насчиталось столько, что пятнистым стало все лицо, шея и та часть рук, что была открытая.
— Ну вот, теперь тебя и родная мать не узнает, — со мстительной ухмылкой разглядывала его Ната.
— А у меня и нет матери, — хмуро разглядывал себя Мамонтов в зеркале. — Она умерла, когда мне было три года. Да уж… самому на себя противно смотреть, — скривился он и отвернулся от зеркала.
— Не волнуйся, завтра пятен уже не будет, — успокоила его Ната, испытывая стыд, от того что так неуместно заговорила о его матери.
Захотелось узнать, что с ней случилось, но задавать вопросы она не стала. Да и разве ее интересует его жизнь?
— Обещание свое помнишь? — повернулся к ней Мамонтов.
— Какое еще обещание?
— Научить меня колоть дрова.
— Сейчас? Надо заняться обедом…
— Можно устроить пикник, — тут же предложил Мамонтов.
— Пикник? — призадумалась Ната. А почему бы нет, собственно говоря? — У меня есть мангал. И сардельки в холодильнике…