— Главный бухгалтер на заводе, который принадлежал моему отцу, всегда была на очень высоком счету. Несколько раз ее пытались переманить конкуренты, но заводу она оставалась верна, как и его коллективу. Все изменилось, когда уволился исполнительный директор, и его обязанности взял на себя компаньон отца — Рогожин Виктор Борисович. Бьянка ему сразу понравилась, и скрывать этого он не собирался. Будучи неженатым, плевать он хотел на то, что у нее есть муж и дочка — Рогожин буквально прохода ей не давал. Ни разумные доводы отца, ни прямые угрозы на него не действовали. Он уговаривал Бьянку развестись и стать его женой. Но она ни в какую. Несколько раз она хотела уволиться, но каждый раз мой отец уговаривал ее остаться, обещая повлиять на компаньона.
— Это неправда!
— Почему ты так решила?
— Потому что знаю!
— Твой отец тебе что-то рассказывал?
— Нет, но я слышала сама.
— Что ты слышала, Натали?
— Фамилию Мамонтов, вот что! — буквально выкрикнула она, буравя Савелия глазами. — Мама постоянно называла ее, и я хорошо запомнила. Как и возненавидела… — тише добавила, уткнувшись взглядом в тарелку.
— Ты возненавидела моего отца, а вместе с ним и меня, только потому что слышала от матери нашу фамилию? И ты никогда не разговаривала со своим отцом об этом?
— Не разговаривал со мной он, — пробормотала Ната. — Но ведь я права?
Сейчас она молила Савелия взглядом признать ее правоту. Он же поражался той силе веры, породившей в ней ненависть, с которой она не хотела расставаться. Годами она ненавидела совсем не того, кто был виновен в смерти ее матери. Скорее всего, ее отец знал правду, но рассказать ту дочери не захотел. Причин подобной скрытности теперь уже не узнаешь, но факт остается фактом.
— Натали, у тебя своя версия событий, которую ты же сама и придумала. Сделала это потому что часто слышала фамилию моего отца. Но ведь это естественно — Бьянка работала на заводе, принадлежащем Мамонтову. Он был ее начальником. И их связывало взаимное уважение.
— Это неправда, — снова затрясла головой Ната. Даже сейчас она отказывалась слышать и понимать что-то, что может разрушить ее ненависть.
— Незадолго до трагедии, — продолжил рассказ Савелий, твердо решив довести дело до конца, — Рогожин как с цепи сорвался. Он заваливал Бьянку работой, чтобы она допоздна оставалась в офисе. Фабриковал ошибки в отчетах, придирался… доводил ее до слез. И только обещание, данное моему отцу, удерживало ее от увольнения. А потом на корпоративе случилась беда — Рогожин… твоя мать была изнасилована…
— Нет… — губы Натали побелели, а глаза стали неестественно огромными.