— Ты тоже изменил мою жизнь, — тихо ответила.
— Надеюсь, к лучшему? — он не улыбался, Ната это чувствовала. И ждал ее ответа.
— Она стала совсем другой, и я уже не смогу жить как раньше.
— Я скучаю по тебе, Ната. Прошло всего три дня, а мне кажется, что уже целая вечность.
Да что же он с ней делает! В ответ хочется признаться, как сильно ей тут его не хватает. Но разве можно это делать? Не станет ли после этого только тоскливее?
— Как чувствует себя твой отец? — решила сменить она тему.
— Уже почти хорошо. Так хорошо, что заставил выписать себя домой, — вот теперь он снова улыбается. Но Ната понимала, что чего-то он недоговаривает.
— У тебя точно все хорошо?
— Как может быть все хорошо, когда ты там, а я здесь? — вздохнул он.
Это прозвучало, как признание, и снова горячая волна затопила душу.
— Ну, что поделаешь… — заговорила было Натали, вкладывая в голос побольше легкости, но Савелий ей не позволил.
— Поделать можно много всего. Ты можешь приехать ко мне.
И снова повисла пауза. На этот раз Ната обдумывала свой ответ. Было кое-что в ее жизни, о чем она ему не рассказывала.
— Я никогда не смогу к тебе приехать.
— Никогда?..
— Да. Давно уже я поклялась себе, что не поеду больше в Москву.
Этот город тоже погубил ее маму. Натали не сомневалась, что не живи они тогда в Москве, все у них сложилось бы иначе. Возможно, оба родителя сейчас были бы живы. И умом она понимала, что не город виноват, а люди, обстоятельства, рок… Но и поделать с собой ничего не могла. Из детства во взрослую жизнь она вступила с мешком комплексов. Пока мешок этот опустел лишь наполовину.
— Тогда, я бы мог приехать к тебе, — нарушил тишину Савелий.
— И что бы ты тут делал? — усмехнулась Ната, понимая, что всю жизнь колоть дрова успешный бизнесмен не может, да и не позволит себе.
— Любить тебя, — вот тут Ната вынуждена была опуститься прямо на пол кухни. А до этого разговаривала с Савелием, любуясь в окне закатом. — Нат, скажи хоть что-нибудь, — попросил Савелий, когда пауза снова затянулась.
— Поздно уже. Мне надо… истопить баню, — не придумала она ничего лучше. — Вывалялась сегодня вся в пыли, пока наводила порядок в доме.
— Ладно, иди мойся, моя грязнуля. Можно я тебе позвоню перед сном?
— Можно, — с замиранием сердца и мечтательной улыбкой на губах разрешила Ната и побыстрее отключилась.
Но еще долго она сжимала телефон в руке, сидя на полу и глядя в противоположную стену невидящим взглядом. Перед глазами ее стоял образ Савелия, такой, каким запомнила его перед отъездом.
Ни в какую баню ей не нужно было, и вечер она коротала перед телевизором. Но что там вещали, не слышала и не видела. Она представляла себе Савелия. Вспоминала его поцелуи и тайно мечтала, что когда-нибудь снова ощутит вкус его губ. Не состариться бы только к тому времени. Последняя мысль даже вызвала смех.