Она ненадолго задержалась возле окна в своей спальне, рассматривая привычный вид раскинувшегося перед ним поля, покрытым инеем в эти предрассветные часы. За полем начинался лес. Сколько всего было связано у Леи с ними. В детстве они пропадали там целыми днями. Особенно им нравилось играть на поляне, где было полно старых вещей. Народ свозил их туда и выбрасывал, а детвора строила из них нелепые конструкции, представляя что это их дом. Один такой был и у Леи с Вивой. В теплую погоду они все время играли там. И так было вплоть до последнего года, когда Лея открыла свой первый светский сезон и распрощалась с детством. Теперь все их игры остались лишь в воспоминаниях о счастливых моментах.
— Лея, тебе пора, — заглянула в покои мама.
С того памятного вечера они практически не разговаривали с Трюд. Лея даже если и хотела поговорить, то дел было столько, что по вечерам она буквально с ног валилась от усталости. А мать словно избегала ее, стараясь как можно реже попадаться на глаза.
Но сейчас Трюд подошла к дочери и крепко обняла ее.
— Прости нас с отцом и постарайся понять, — прошептала она ей в волосы. — И… береги себя, а я за тебя помолюсь.
— И ты береги себя, мама, — как в детстве, прижалась Лея к родной груди. — Я очень люблю тебя.
На глаза навернулись слезы, которые она старательно гнала от себя всю эту неделю. Но сейчас несколько прозрачных капель скатились по щекам и затерялись в меховой накидке.
Рука об руку они спустились вниз, где их уже ждал отец. Он нетерпеливо переминался на крыльце, а из окошка кареты выглядывала обеспокоенная мордашка Вивы.
— Наконец-то! — проворчал Орм. — Чего застряли?!
Лея смотрела на отца и не понимала, почему тому так не терпится сбыть ее с рук. Понятно, что через неделю ее свадьба, а вместе с ней и гарантия на нормальную дальнейшую жизнь. Но неужели он никогда ее не любил? Да и кого он, собственно, любил, кроме Бранда? И что дала тому его любовь, кроме эгоизма?
Лея в последний раз прижалась губами к щеке матери и, не оглядываясь, направилась к карете. Она шла с высоко поднятой головой, решив, что не позволит сломить себя никому.
Уже через десять минут они подъезжали к огромному белеющему в рассветных сумерках особняку. Дом Кнуда раз в десять был больше их родового поместья. Украшенный ажурными колоннами, поддерживающими балкон на втором этаже, особняк выглядел слишком помпезным и невписывающимся в окружающий пейзаж. Он смотрелся, как фрагмент, выполненный профессиональным художником в центре детского рисунка. Лея и раньше видела этот дом, но никогда не думала, что вынуждена будет поселиться в нем.