Старший Сур указал пальцем вверх, словно сквозь потолок можно было увидеть чуть ли не сам дворец императора.
– Битва ста тысяч героев, – тихо проговорил Махавай и, когда все повернулись к нему, как бы извиняясь, дополнил: – Историки её так назвали. Имеются ввиду жертвы, что понесла империя Хо в следствие того знаменитого прорыва. Не армейскими, конечно – у нас столько сил нет и не было, но с учётом клановых дружин и ополчения вполне себе реальные цифры. До соцветия тогда рой не добрался, но зафиксированы факты остаточных выходов сектов даже на первый ярус.
– Не хотел бы я жить в то время, – поёжился Дзе.
– Думаешь, наше лучше?
Но отвечать на вопрос моей хмурой сестры воздушнику уже не потребовалось. Закончивший трапезу генерал-комендант безальтернативно попросил всех на выход. В корпусе сразу же разбрелись по своим комнатам. Настроения собираться у Суров на поболтать ни у кого не было. Всё равно других тем, кроме приближающейся волны сектов у нас не найдётся. Зачем ещё сильнее запугивать друг друга? И так уже полные штаны смелости, что спустилась туда из сердец. Даже братец затих – лежит и разглядывает потолок. О чём думает, знать не хочу. Своих чёрных мыслей достаточно.
Получается, надвигающаяся орда – явление необычное даже для привычных к атакам роя местных. Слишком серьёзный масштаб. Неужели это я их призвал сюда снизу? Неужели насекомые, прущие вторую неделю на корни из сорняка, активизировались с приходом меня в этот мир? Если так, то я косвенно виноват в множестве смертей. Скольких уже рой убил и ещё убьёт, в своём неодолимом желании добраться до Пожирателя? Скольких своих соседей по корпусу я потеряю сегодня? А тех, к кому я успел привязаться, тех, кто мне симпатичен – Грай, Яхо Гор, Махавай… Фая!
Как же я забыл про малышку? Она же совсем беззащитная. Я не виноват в том, что рой так агрится на меня и никак не могу повлиять на происходящее, но, если Фая погибнет… Нет! Даже думать о таком не могу. Буду надеяться, что секты не преодолеют внешнюю стену. Прочь из головы дурацкие мысли. Всё будет хорошо.
Но получалось что-то хреново. Противный липкий холод сковал ёкнувшее сердце. По телу пробежали мурашки. Страшно – сцуко! И даже не столько за себя, сколько за забравшуюся мне в сердце девчонку.
Порву! Всех порву! Во мне стала закипать злость. Похоже, ужас разбудил убаюканного Фаей Рейсана, и тот опять полез к свету. Пускай. Не стану и пытаться заталкивать его обратно – сейчас он мне нужен, как никогда.
Бом! Бом! Бом!
Колокол! Время пришло!