– Рад видеть всех вас! – сказал я, – а расскажите-ка мне, что тут у вас такое странное происходит. Что это за суета с погоней прямо в Бантосе? Лететь несколько минут, так что приступайте!
Рассказывать о последних событиях взялись вместе, перебивая друг друга, Адельхейд и Фандор.
Дослушал сбивчивый, но очень информативный рассказ я, когда мы уже фактически подлетели к вершине горы. Конечно, первым моим побуждением было развернуться, и ринуться в слепую атаку на короля-самозванца. Этот Меродлент неблагодарная тварь – я его из концлагеря вытащил, а он мне тут перевороты устраивает и моих людей убивает и сажает в тюрьму? Милодор – один из моих самых лучших друзей, а его взяли и зарезали, как какую-то свинью на бойне!
Но я тут же постарался обуздать свою ярость. Слишком она была похоже на ту, которая, если что не так, тут же охватывала кровавого колдуна Троя. С этой строкой в моей биографии надо было завязывать, пока не поздно. Неизвестно, могут ли вспышки ярости вернуть покинувшую меня одержимость, пока что этот вопрос мной не изучен, поэтому надо постараться вести себя поспокойней.
Холодным ушатом воды послужило и осознание того, что, если я рвану вниз карать и крушить, мои пятеро друзей неизбежно бросятся в атаку вслед за мной, слепо мне доверяя. И сколько из них уцелеет в битве с врагом, ни силы которого, ни их расположение, мне неизвестны? Так дела не делаются, платить кровью своих друзей, чтобы отомстить за кровь друга, дело благородное. Но вслепую крови прольётся намного больше, и не факт, что победа будет вообще одержана. Да и нельзя забывать, что месть – это блюдо, которое подают холодным. Так что я сосчитал до десяти, и постарался вернуть себе утраченное хладнокровие.
– А где, кстати, вы разбили свой лагерь? – спросил я, когда мы выбрались из туннеля на верхушке горы, – думаю, явно не в самой Бантосе?
– Все верно, сэр рыцарь! – официоз вернулся к Фандору сразу, как ситуация перестала быть боевой, – вам понравится! Мы соорудили лагерь прямо под сводом грота! На основе вашей паутины! Пришлось попотеть, прибивая ее гвоздями к своду, но результат того стоит.
Тут я заметил, что Адельхейд с радостным лицом что-то рассказывает на ухо Ликволу, и что его лицо становится все более расслабленным и довольным. А затем он подошёл ко мне и радостно обнял меня.
Похоже, о моих проблемах с магией крови знала не только Адельхейд, но и Ликвол, – догадался я, – и выглядит все так, что больше никто и не был в курсе.
Сделать такой вывод мне помогло поведение Фандора, переводчика и эльфа-богатыря. Они искреннее радовались моему появлению, хотя обниматься, как Ликвол, и не полезли. Ликволу, в принципе, обычно тоже не было свойственно такое панибратство, но я понимал, почему он так себя повел. Это был жест двойной радости – и оттого, что я вернулся, и от того, что я больше не кровавый колдун.