— Вы не совсем правы, уважаемый, — открывая высокую дверь дома, подал голос дворецкий. — В первую очередь, я привязан к князю, а потому ведаю его имуществом. Хотя сходство с домовыми, наверное, найти можно. Я тоже слежу за безопасностью дома и всех его коммуникаций. Но все-таки мне такое сравнение видится не совсем корректным.
В голосе Ворлана прозвучало столько пафоса и превосходства, что сразу же стало ясно, что он и в мыслях не допускает своего равенства с домовыми. Что-то из серии «эти шавки» … Хорошо, что Степан не слышит этого тона с легким налетом брезгливости, думаю, что он бы явно сейчас не остался от дискуссии в стороне.
Дом внутри смотрелся гораздо симпатичнее и уютнее, чем снаружи. Большие мягкие диваны, обтянутые коричневой кожей, картины, развешанные по стенам, книжные полки, раскиданные по стенам тут и там, мягкие ковры, гасящие звуки… Все это не только выглядело богато, но и создавало ощущение функциональности жилища. Здесь действительно жили, а не только иногда проводили время между ужином и завтраком, как это принято во многих обеспеченных домах.
Ворлан уверенно прошел через холл, который из-за отсутствия внутренних стен был обозначен мебелью и светом весьма условно, и подошел к большому деревянному столу, стоявшему средь массивных кресел. Он повернулся к нам лицом, терпеливо ожидая, пока мы все подойдем поближе.
Один из подручных Крамера, повинуясь кивку, легко взбежал по лестнице на второй этаж, а другой прикрывал его, стоя у основания ступенек.
«Это правильно. Доверяй, но проверяй», — подумал я, крутя мордой по сторонам и втягивая ноздрями воздух. Пахло в доме, несмотря на внешнее великолепие, как-то странно. То ли сыростью, а может быть, чем-то иным.
Я вообще в зверином обличье воспринимал запахи и звуки немного иначе, причем с учетом того, что оборачивался я не так уж и часто, для меня это было ужасно непривычным изменением в восприятии мира.
— Так, а что с князем, хранитель? — Мирон не особо сильно пытался скрыть сарказм в голосе, но в силу его простецкой физиономии и широкой улыбки заподозрить в издевке моего напарника было сложно. — Ты как-то не очень конкретно объяснил нам по поводу его болезни. Что с ним случилось-то? Простудился?
— Боюсь, что характер его болезни до конца мне неизвестен, — дворецкий опустил ладонь, нащупал что-то на столешнице и нажал. Раздался громкий щелчок, а затем неожиданно для всех нас стол с частью пола отъехал в сторону, открывая взору спуск в подземелье.
— Кучеряво живете, — прокомментировал Крамер увиденное, а я откровенно порадовался, что вниз ведет не лестница, а достаточно пологий пандус. По сути, на месте стола оказалось лишь начало спуска, а продолжение исчезало где-то в глубине.