Возле очага стояла на коленях девушка и ворошила угли, чтобы развести огонь и приготовить ужин. Вот она поднесла к красной головне пучок сухой травы, и пламя вспыхнуло, выхватило из мрака ее лицо.
Ронвен повернулась к Эльфину, и он увидел девушку редкой красоты, с длинными золотисто-русыми волосами, большими карими глазами и лицом сказочной белизны. Она легко встала, и Эйтне представила его дочери, сказав:
— Сын моей родственницы, Эльфин ап Гвиддно, сегодня ночует у нас. Надо приготовить трапезу, достойную королевского сына, потому что его нам и выпало счастье принимать.
Ронвен склонила голову и принялась за работу. Она принесла мясо, сыр и хлеб, уложила их на узкую доску в конце комнаты. Эйтне вытащила бурдюк с медом, налила себе и Эльфину.
Юноша принял глиняную чашу, плеснул каплю домашнему духу, отхлебнул.
— Ах, даже в доме моего отца нет такого вкусного меда, — сказал он.
— Слыхала, Ронвен? — произнесла довольная хозяйка. — Вот и следи, чтобы чаша его не пустела. — Она улыбнулась и внимательно взглянула на гостя. — Славно, когда в доме мужчина. Мы отпразднуем твой приезд — быть может, он сулит нам добро.
— И я на это надеюсь. Подробнее расскажу потом.
— Да, потом, а пока скажи, как там моя сродница в Каердиви? Много месяцев от нее не было вестей.
Эльфин стал рассказывать о Медхир и о всех происшествиях в Каердиви за долгие месяцы зимы: кто заболел, кто умер, а кто родил, какие виды на урожай и как в этом году скот. Эйтне ловила каждое слово и могла бы слушать весь вечер, но тут подошла Ронвен и сказала, что ужин готов.
Женщины подняли накрытый стол и перенесли его на середину комнаты. Они пригласили Эльфина сесть ближе к очагу на единственном стуле, а сами расположились на трехногих табуретах. Ронвен положила ему на деревянную тарелку жареного мяса, ломти желтого сыра и маленькие черные хлебцы. Эйтне вновь разлила мед, и они приступили к еде.
— Мясо нежное и зажарено превосходно, — заметил Эльфин, облизывая жирные пальцы. Он отломил крошечку сыра, положил в рот и сказал: — Сыр мягкий, как сметана, и очень вкусный.
Эйтне улыбнулась.
— Это все Ронвен сготовила. Все соседи знают, что это у нее дар от самой Бригитты. Слышал бы ты, как ее нахваливают.
Ронвен потупилась.
— Матушка! — прошептала она с укоризной. — Гость не для того приехал, чтобы слушать про меня глупости.
Эльфин, который с первой минуты не сводил с нее глаз, воскликнул:
— Глупости? Как бы не так! Я скажу то же: сама богиня не испечет такого вкусного хлеба, не сварит такого мягкого сыра!
— Ты льстишь мне, Эльфин ап Гвиддно, — отвечала Ронвен, впервые глядя прямо ему в глаза. — Сын повелителя привык к лучшей еде.