Брисеида легонько вздохнула.
— Прости, Аннуби. Мне кажется, они с каждым днем становятся все более невоспитанными.
Аннуби казался рассерженным, однако лишь пожал плечами и сказал:
— Они молоды, и жизнь кажется им безграничной. Нет ничего невозможного, непосильного или непознаваемого. Мир и все, что в мире, принадлежит им. Пусть их… пусть.
— Трудно вообразить, что и я так когда-то думала, — ответила Брисеида. — А ведь думала, наверное.
— И ты думала, и мы все… когда-то. Это проходит, — заметил Аннуби и добавил: — Ничто не длится вечно.
Харита увидела глубокие борозды на его лице и поняла, что давным-давно не видела Аннуби улыбающимся. Она перевела взгляд на мать, и в памяти мелькнул образ: мать с прорицателем стоят среди колонн, Брисеида трогает его за рукав и отходит со странным, напряженным выражением на лице. Сейчас это выражение вернулось.
— Да, ничто не вечно, — согласилась Брисеида, распрямляя плечи. Она вскинула голову, слабо улыбнулась. Глаза ее сияли.
Аннуби медленно встал.
— Я пахну кровью и фимиамом. Мне надо пойти вымыться и сменить платье, — сказал он.
— Отдыхай, Аннуби. Если захочешь, подойдешь к нам позже.
Он ответил не сразу.
— Очень хорошо, я присоединюсь к вам во дворе.
Царский советник шагнул в дверь, потом повернулся и вновь вошел в комнату.
— Это не предрешено. — Он горько хохотнул. — Ничто не предрешено. Это я, по меньшей мере, усвоил.
— А теперь иди, отдыхай. Поговорим позже. А?
Он взглянул на нее утомленными глазами.
— Спасибо тебе, Аннуби, — сказала она просто.
Прорицатель поклонился, осенив себя знаком Солнца.
— Знамения — лукавые гонцы, — отвечал он. — Пусть солжет и это.
Харите весь разговор показался донельзя странным. Когда Аннуби вышел, она спросила:
— Мама, что такое? Что стряслось?
Вместо ответа царица обняла ее. Харита приникла к матери.
— Харита, — шептала Брисеида, касаясь губами ее волос, — ты столькому должна научиться… а времени так мало.
— Но в чем дело?
Брисеида не отвечала — Харита уже подумала, что она не слышала вопроса, — потом отстранила дочь на расстояние вытянутых рук.
— Слушай, — сказала она хрипло, — Харита, сердце мое, я тебя люблю. Ты понимаешь?
Озадаченная Харита сглотнула вставший в горле комок.
— Я тоже тебя люблю. Но…
— Не спрашивай, милая. — Царица покачала головой. — Любовь — это все, Харита. Не забывай.
Харита кивнула и зарылась лицом матери в шею, почувствовала ласковое прикосновение ее рук.
— Ну вот, — сказала Брисеида в следующий миг. — Пора. Элейна будет ждать нас у входа в храм. Ты готова идти?
Харита кивнула, стряхивая повисшую на ресницах слезу.