— Не видите, что ли? Приёма пока нет! — проворчала она, сжав плотно губы.
— Пожалуйста, мне всего на пару минут, — я решила не сдаваться.
— Наглость какая! — поразилась женщина, перебирая при этом какие-то бумажки. Бросив на меня испепеляющий взгляд, она всё-таки взяла трубку интеркома и нажала кнопку: — Константин Евгеньевич, прошу прощения за беспокойство, но тут к вам Соловьёва… — она резко замолчала, видимо, тот давал ей какие-то указания. — Проходите, — недовольно буркнула секретарша.
Сердце тут же ушло в пятки, а каждый нерв в теле начал отплясывать какой-то неведомый танец. Сколько бы себя не обманывала, я боялась этой встречи, мечтала, чтобы он сослался на большое количество накопившихся дел и не принял меня. Однако судьба распорядилась иначе. Один на один. На его территории. Как пережить?
Я сняла пальто, повесила его на вешалку и расправила на подоле несуществующие складки. Сделав глубокий вдох и выдохнув изо всех сил так, что ощутила боль в лёгких, нажала на ручку.
Орешкин сидел в удобном чёрном кожаном кресле за массивным столом и что-то усердно царапал в блокноте. То ли мне показалось, то ли сегодня он казался ещё красивее, чем я его запомнила. На нём снова был тёмно-синий костюм, но на этот раз в тонкую, едва заметную полоску.
Президент компании делал вид, что не замечает моего присутствия, пока я на негнущихся ногах подходила всё ближе к столу. Наконец, мужчина поднял глаза и прошёлся по мне нарочито оценивающим взглядом, мне захотелось сбежать отсюда подальше.
«Ещё немного, ещё чуть-чуть. Скоро всё закончится», — успокаивала я себя, хотя во рту уже пересохло, ладони вспотели, а сердце колотилось так, словно готово было выскочить из груди.
— Добрый день! — произнесла, как можно увереннее, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
— Добрый день, Арина Юрьевна! Присаживайтесь, — мужчина вежливо указал жестом на кресло напротив себя. Я села, придавленная его внимательным взглядом. — Что же вы прогуливаете работу? — строго спросил Орешкин, закрыв чёрный ежедневник с тиснением и отложив его в сторону. Меня бросило в жар, а потом будто окатило ледяной водой.
— Как так? — еле слышно вымолвила, нервно сглотнув, и впилась пальцами в сумочку, словно она могла спасти меня сейчас от удушливого чувства стыда.
— Вот и я хотел спросить «как так?» — мужчина сцепил руки в замок и положил их перед собой.
— Я же… и Роман Павлович… — моя речь была связной. Он издевается надо мной что ли?
— На данный момент решения об увольнении работников, также как и о их найме, принимаю только я, — его голос стал достаточно резок. — Я не подписал ваше заявление.