Мне хватило всего мгновения, чтобы призвать на помощь водную стихию и метнуть образовавшийся шар, состоящий из чернил и остатков кофе, в Аннет, а затем взмахом руки распахнуть настежь окно и вышвырнуть прочь взбешенную моим поступком девицу. Подобного от меня никто не ожидал, впрочем, как и я от себя, ведь действовала интуитивно.
— Аннет! — с криком бросился к подоконнику Дариел, едва пришел в себя, я же и с места не сдвинулась. Выплеск магии был немаленьким — меня начало пошатывать. Мне с трудом удавалось держаться на ногах. — Что ты наделала?! — накинулся на меня разгневанный брюнет.
— Я?! Спасла вам жизнь, этот кабинет и, скорее всего, дом от разрушения, а эту ненормальную ревнивицу — от тюрьмы. Но не стоит благодарностей.
— И не собираюсь тебе их произносить! У меня все было под контролем.
— Да что вы говорите, — иронически хмыкнула я. — Не рассказывайте сказки! Вы погибли бы, закрыв меня своей спиной. Но мне подобные жертвы не нужны. Я в состоянии и сама о себе позаботиться.
— Если не видела, то я выставил щит! — он изо всех сил защищался, хотя прекрасно понимал, чем ему грозил файербол. Именно поэтому он и пригнулся в прошлый раз…
— Видела! Вам бы он помог, как мертвому припарка, — я смотрела на брюнета с укором.
— К чему это было сказано? — Дариел опешил от моего высказывания. Он не верил, что мне так быстро удалось его раскусить.
— А к тому, что он спас бы вас от воды, земли, воздуха, но не огня. Огонь — ваша уязвимость, — мой голос понизился до вкрадчивого шепота.
Дариел смотрел на меня, не сводя глаз, анализируя услышанное. Былая враждебность исчезла, уступив место настороженности. Судя по залегшим на лбу вертикальным складкам, брюнет усердно о чем-то думал. В какой-то момент они разгладились. Мужчина явно вознамерился задать мне какой-то разоблачающий вопрос, но ему не суждено было прозвучать. За окном раздался протяжный женский вой, перемежающийся с громкими ругательствами. Помедлив пару мгновений, Дариел выбежал из кабинета. Захотелось подставить ему подножку, чтобы он упал, ударился, и у него встали на место мозги. Хотя разве мог затуманенный любовью разум здраво мыслить? Оставшись одна, подошла на деревянный ногах к окну и глянула на страдалицу. Следовало лично удостовериться, что не причинила вреда красотке. При этом уязвленная гордость и самолюбие были не в счет.
Аннет лежала на животе посреди ровно подстриженной лужайки, громко всхлипывала и лупила кулаками ни в чем не повинную землю. Со всех сторон ей на помощь уже сбегались люди. Похоже, пересудов все-таки не избежать. А ведь так не хотелось привлекать к себе внимание.