— Собираюсь заняться перевязкой, — как ни в чем не бывало ответил мужчина, словно не видел в этом ничего предосудительного.
— Не надо! Нарина уже обо всем позаботилась, — попыталась остановить брюнета, схватив его за правое запястье. Он недовольно покачал головой, аккуратно разжал мои пальцы, отвел руку в сторону и начал медленно разматывать повязку.
— Оно и видно. У тебя стопа холодная. Перестаралась твоя компаньонка, слишком туго замотала. А это не есть хорошо, нарушится кровоток, что замедлит выздоровление, — поучительно объяснял декан, успокаивая меня мягким голосом.
Дариел избавил лодыжку от длинного хлопкового лоскута и принялся бережно ее поглаживать. От кончиков его длинных пальцев исходило едва заметное мерцание, которое обдавало мою кожу легким холодком. Умелые руки не причиняли боли, наоборот, приносили невероятное удовольствие. Я закрыла глаза и, закусив губу, с трудом подавила рвущийся наружу стон, когда его ладонь устремилась к колену.
— Тебе больно? — взволнованно спросил мужчина, от которого не укрылась моя реакция.
— Нет-нет, что вы, — я почувствовала, как зарделась, однако снова отдалась приятным ощущениям.
Закончив возиться с перевязочным материалом, Дариел вновь сел рядом со мной. Его близость заставляла нервничать. Смотреть декану в глаза не было сил. Внутри уже разгорелся пожар. Казалось, еще немного — и придется меня тушить. Все очарование момента и установившееся между нами притяжение, декан разрушил всего одним вопросом:
— Лилит, как ты смотришь на то, чтобы все-таки поступить в академию?
— Отрицательно, — ответила я намного резче, чем сама того хотела.
— Почему? — он впился в меня озадаченным взглядом.
— Я намерена выйти замуж…
— Разве одно другому мешает? — перебил меня Дариел.
— Родить ребенка и заняться его воспитанием, — закончила фразу, невзирая на его вопрос.
— С этим можно повременить год-другой.
— Вы всем своим адепткам предлагаете подобное? — внутри все кипело от негодования.
— Только тебе, — и снова эти собственнические нотки в голосе.
— Видимо, вы декан у стихийников, — произнесла я с ядовитым смешком.
— Так и есть, — не стал увиливать брюнет.
— Не терпится заполучить в свои ряды уникальный экземплярчик? — мои пальцы то и дело сминали мягкую ткань платья.
— Я хочу, чтобы ты самореализовалась.
— А я, может, замуж хочу, — устав от этой раздражающей беседы, попыталась встать, но боль в ноге мне этого не позволила.
— Пройдет пару лет, и ты поймешь, насколько я был прав. Постой-ка! И за кого это, мне интересно узнать, ты замуж собралась? Не за того ли блондинчика? — темные брови брюнета сошлись на переносице. Его лицо приняло угрожающий вид. И чего он так завелся?