Потрясенная услышанным, я молчала. В горле настолько пересохло от волнения, что даже если бы и захотела, то не смогла бы вымолвить и слова.
— Его нет, Айрис. Я лишил человека возможности жениться, стать отцом, вырастить детей, слышать их смех… Я украл у него будущее. И ради чего? Дурацкого спора? Даже по прошествии тридцати семи лет помню этот день, словно он был вчера. А всему виной стала моя жажда власти, уверенность в безнаказанности, во вседозволенности, в которой меня растили. Поскольку свидетелями преступления оказались лишь друзья, мы все обставили так, будто это он на нас напал. Смешно, правда… В итоге я избежал не то что смертной казни, даже порицания. Никто не удостоил этот случай вниманием. Ведь закон был на моей стороне. Да и разве мог Тонли-младший так низко пасть? — рассказ Аарону давался нелегко. Он часто замолкал и продолжал его, лишь сделав пару глотков воды. — После случившегося я взял отпуск и где-то около месяца не появлялся на работе. Пил, забывался, пытался учиться жить с ощущением вины, от которой никак не мог отделаться. Смерть беззащитного парнишки что— то во мне сломала. Я понял, что осуждение общественности ничто по сравнению с собственной неумолкающей совестью. Вдобавок еще и ночные кошмары стали постоянными спутниками. Но, собравшись с силами, все же вернулся к службе, решив добрыми делами искупить омерзительный и непростительный поступок. Надеясь, что когда-нибудь он сотрется из памяти. Однако и тут ошибся. Пусть с тех пор я руководствовался только законом, делал все лишь во благо народа, это не могло изменить прошлого. Поверь, Айрис, нет ни одной свободной минуты, когда бы я не корил себя за содеянное. Сколько раз думал, что, окажись я в этот час в другом месте, в другом состоянии, ничего бы дурного не случилось. Но время повернуть вспять никому не под силу.
— Откуда тогда взялось проклятие? Кто его наложил? — нерешительно спросила я, прочистив горло. У меня появилось такое сильное головокружение, что я боялась упасть в обморок с минуты на минуту.
— Тот случай очень медленно стал угасать в сознании. Со дня двадцатипятилетия уже прошло пять месяцев, когда ко мне внезапно на улице подошла старуха. Не знаю: сколько ей было лет, казалось, сама смерть тогда явилась в ее обличье. Я не успел отпрянуть, как она дотронулась до моей руки скрюченными пальцами и что-то быстро зашептала. Ведьма меня явно околдовала. Когда я опомнился, ее и след простыл. Лишь на тыльной стороне ладони в месте касания появился странный знак. В академии мы изучали смертельные проклятия, поэтому я сразу подумал, что именно им меня одарила старуха. Следовало безропотно принять свое будущее, ведь получил по заслугам, но в тот момент мне как никогда захотелось жить. К тому же основной долг перед родом был не выполнен. И я решил избавиться от занесенного над головой меча. Но тут меня ждала очередная неудача: я не мог отыскать магов, способных снять подобное проклятие. В обычное смертельное заклинание было внесено столько сил и изменений, что никто не мог с ним справиться. Я уже сбился со счета пройденных обрядов, когда в обычный осенний день ко мне на лавочку подсела молоденькая девушка, совсем как ты, — на губах Аарона впервые за весь вечер появилась улыбка, теплая, нежная. — Она сразу заинтересовалась моей рукой. И, робея, предложила помощь. Конечно же, я ей не поверил. Решил, что девушка хочет нажиться на проблеме. Однако она сказала, что не возьмет с меня и медяка еще до того, как я успел произнести хоть слово. От такого предложения в моем положении отказался бы только глупец. Мы договорились, что я приду тем же вечером в условленное место — маленький номер в захудалой гостинице. Конечно же, я пришел. Но прежде быстро навел справки о Катрине Моланье — так звали хрупкую блондинку с васильковыми глазами. За ней не числилось никаких правонарушений. Обычная, ничем не примечательная девушка, если не брать во внимание исходившую от нее силу.