Я не захотела сидеть в душной комнате и решила немного прогуляться по парку. Едва почувствовала слабость в ногах, спряталась подальше от посторонних глаз, усевшись на той же скамейке, на которой в понедельник состоялся непростой разговор между мной и Памиром. Прихватив с собой книгу, погрузилась в любимый роман. Одна страница сменилась второй… десятой… двадцатой… Я по привычке увлеклась чтением и не заметила, что в какой-то момент мое уединение было нарушено.
— Айрис, моя прекрасная Айрис, — манящий голос был подобен ветру, шелесту трав и листьев, а стоило заглянуть в глаза его обладателя, осень для меня отступила и ей на смену пришла весна.
Чарующая улыбка Росмана вновь стала самой прекрасной. Я противилась изо всех сил паутине лжи: которой он стремительно оплетал мое сознание, но с каждой секундой все быстрее вязла, словно в топком болоте. К моему несчастью, вокруг не было ни единой живой души, которая могла бы протянуть мне палку и вытянуть из этой грязи.
— Пойдем со мной, моя дорогая… Ты моя и только моя, — он протянул руку и улыбнулся еще шире. Я поднялась со скамейки и вложила пальцы в раскрытую мужскую ладонь, не обратив внимания на упавшую с колен книгу, что развалилась на части, едва ударилась о землю. — Я никому не позволю тебя отнять у меня! Ты моя…
Мужчина без остановки что-то шептал. Он не замолкал ни на секунду, и его слова все сильнее проникали в кровь, заставляя сердце с бешеной скоростью колотиться о ребра. Медленно накатывала обреченность.
Мы неторопливым шагом удалялись от замка к высокому ограждению, оплетенному в нескольких местах виноградной лозой. Незатуманенная часть разума усиленно пыталась бороться, но ей не удавалось зацепиться за какие-нибудь, отрезвляющие воспоминания и она все сильнее вязла в сетях коварного паука. Когда я мысленно распрощалась с надеждой на спасение, на глаза попался флаг Тонли. Такой же синий, как глаза у моего мужа… как две льдинки у Памира. Воспоминание о дознавателе, о его пронизывающем и замораживающем душу взгляде сняло пелену смирения, подобно холодному душу, смывающему остатки сна.
Я резко вырвала руку, подобрала длинные юбки до колен и бросилась прочь со всей мочи. Однако внезапно тысяча болезненных игл разом впились в голову — Росман догнал меня, схватил за косу и с силой дернул на себя, добавив при этом несколько крепких ругательств. Я громко закричала и рухнула на землю. Очередная волна боли пронеслась по телу. Из глаз брызнули слезы.
— Ну что ты, дорогая, — мужчина снова заговорил приторно-сладким голосом, от которого на этот раз затошнило. Он небрежно схватил меня за локоть и вынудил подняться, а другой, свободной рукой намотал волосы на кулак, лишая возможности сбежать.