Не выпуская сферы из правой ладони, Фокс взял со стола колокольчик и оглушительно позвонил. Спустя мгновение в кабинет влетел слуга. Низко поклонившись, он вопросительно взглянул на хозяина.
— Позови Алекса и Лионелу. И скажи, чтобы поторопились, — распорядился Фокс. Едва в кабинете нас вновь осталось только трое, он обратился к моему начальнику: — Лэр Грэнвилл, я понимаю, что крайне бестактно с моей стороны просить вас покинуть этот дом. Но, боюсь, разбирательства затянутся. К тому же я хотел бы обойтись без лишних свидетелей. Как только ситуация прояснится, дам вам знать.
На лице лэра Грэнвилла не отразилось ни единой эмоции. Казалось, его нисколько не задело услышанное.
— Я и сам не желаю участвовать в семейных разборках, — ровным тоном отозвался он, но не удержался от колкого высказывания: — Поверьте, мне есть чем заняться, если взять во внимание потраченный понапрасну день. К вашему сведению, ни в доме Грэхем, ни в кондитерской лавке мы ничего не нашли. Всего доброго!
Лэр Грэнвилл надел белые перчатки и вышел из кабинета. Стоило слуге закрыть за моим начальником дверь, как в помещении поселилась тишина. Ни я, ни Фокс не осмеливались ее нарушить, словно наслаждались затишьем перед бурей, которая не обойдет сегодня этот дом стороной.
Спустя некоторое время — как по мне, так прошло не меньше десяти минут — в кабинет вошел Алекс, следом и Лионела. Увидев меня, девушка сразу расцвела, хотя на мгновение страх промелькнул в ее глазах. Чего она боялась? Оказаться отчитанной за нечестную игру, что вела у меня за спиной, или гораздо большего?
— Линар, вот так сюрприз! — елейным голоском пролепетала она и бросилась ко мне в надежде на объятие.
Лионела рассчитывала, что при хозяине дома я поведу себя иначе и стану едва ли не ковриком стелиться у ее ног. Но не тут-то было… Мой грозный вид заставил невесту остановиться в шаге от меня и растерянно захлопать ресницами.
Даниэль Фокс не стал ходить вокруг да около или тянуть с разговором и почти сразу перешел к делу:
— Я требую объяснений! От вас обоих! Для начала давайте проясним ситуацию с письмами, — процедил он сквозь зубы, схватил со стола лист бумаги и зло потряс им в воздухе. — Чьих рук дело?
Алекс сощурился, чтобы прочесть содержание письма, затем пожал плечами. Он явно видел его впервые. Чего нельзя было сказать о Лионеле. Хоть она вскинула подбородок, плотно сжала губы, желая утаить свою причастность, ее выдало лицо, которое вмиг покрылось алыми пятнами.
Даниэль Фокс тоже это заметил и сосредоточил все внимание на дочери.