– И что ты решила?
– Я поеду с тобой. За эти месяцы я поняла, как я тебя люблю! И вон… бегают плоды нашей любви. Куда я от тебя? Поэтому если скажешь – я переберусь на ту сторону перехода. Поближе к тебе.
– Это было бы здорово! – Степан с сожалением вздохнул. – Только на плацдарме сейчас людей как сельдей в бочке. Местные живут друг на друге. Все помещения – овины, сараи, бани – все занято. Поэтому пусть пока все останется как есть. Мы сможем видеться на той стороне. Сюда меня вряд ли отпустят. Я, когда отошел немного от эйфории встречи с тобой, удивился, что меня вообще сюда отпустил комдив. Думаю, это было просто слишком неожиданным для него, и он не совсем разобрался, что к чему. Наш полк входит в формируемую дивизию НКВД, которая будет охранять и оборонять район перехода. Поэтому, думаю, я тоже буду поблизости от тебя. Если, конечно, командование не отправит меня куда-нибудь – в пески Средней Азии, горы или тундру. Ты поедешь со мной?
– Поеду! Правда, мне будет не хватать телевизора. Да и детям их мультиков. Хотя нет! Без телевизора прожить можно. А вот стиральная машинка! Это что-то! Я уже забыла, что такое стирать руками. Вот этого будет жаль.
– Ну, мы что-нибудь придумаем!
В этот момент детям надоело играть одним, и они взялись за маму с папой.
День пролетел незаметно. Вечером вернулись хозяева. После совместного ужина Вера с хозяйкой повели детей в ванную, а Степан отправился на веранду покурить. Следом за ним вышел и Трофимов. Гришин знал, что майор не курит, а значит, вышел поговорить. И не ошибся.
– Степан! Что думаешь дальше делать? Я по поводу Веры интересуюсь. Ты ничего не подумай! Решение должно быть ваше. Это меня жена подослала. Хотя и мне Вера и Ваня с Машей уже не чужие.
Не успел Степан ответить, как он продолжил:
– Наши-то в Москве. И старшая дочь, и младшая. И внуки, соответственно. Знаешь, когда дети разъехались, понял, что нужно было на двух не останавливаться. Понятно, что тогда жизнь у нас тут была не сахар, но когда она такая была? В общем, пусто дома стало. А тут – твои! Знаешь, дом прям ожил. Поэтому и спрашиваю тебя – может, семья твоя пока у нас погостит? Нам в радость, а с той стороны… сам знаешь. А уж когда немцев отгоним, тогда и можно будет определиться.
– Да мы как раз сегодня с Верой это обсуждали. В общем, если вас не затруднит – я бы попросил, чтобы мои пока пожили у вас. А потом – куда пошлют. Если на фронт, она к матери в Горький поедет.
Трофимов был убежден, что капитан Гришин уже проходит по списку категории военнослужащих, которым заказан путь за пределы Особого района. По крайней мере, сейчас. В дальнейшем – все возможно. Но не в ближайшем будущем. А значит, Вера с детьми будут жить неподалеку. Об этом он решил не говорить. Мало ли! Степан молод, страх за семью ушел, а кровь бурлит и требует подвигов. «Все когда-то мы были рысаками!» – вспомнил Алексей поговорку одного старого опытного прапорщика, чуть не ставшего его тестем.