Все это Трофимов говорил, крутя баранку и выезжая на дорогу.
Степан, к кому относился последний вопрос, лишь молча кивнул. Он сейчас был готов ко всему, так как душа его летала.
Монотонно и басовито рычал дизель, шумела дорога под колесами, мелькали деревеньки и встречные машины. Проехали КПП, на котором Трофимов лишь притормозил и, опустив стекло, по-приятельски махнул стоявшим у поднявшегося шлагбаума военным. Вера иногда перекидывалась с Ларисой Владимировной фразами о том, что готовить и что поставить на стол. Что нужно докупить в магазине. Но Степан под какую-то ритмичную музыку, лившуюся из радиоприемника, млел, не выпуская из руки и поглаживая своими огрубевшими от военной жизни пальцами нежные пальчики Веры. Более того! Неожиданно его бедро стало на редкость чувствительным, и он через шинель и пальто Веры ощутил тепло и упругость ее бедра. И где-то, совсем не в голове, начали зарождаться смутные желания.
«Фу ты, черт! Совсем как мальчишка! Распустился! Если сейчас, к примеру, немцы, то наверняка лопухнусь и не успею среагировать. Хотя… откуда тут немцы?» И Степан вновь погрузился в восприятие мира через пальчики Веры.
В себя он пришел, когда автомобиль остановился у магазина с большой надписью «Солнечный».
– Так, молодежь, – заглушив двигатель, обернулся и, взглянув на Степана с Верой, прервал их медитацию Трофимов, – мы с Ларой в магазин, вы – в детсад. И это… Степан, дай мне свой ТТ. На всякий случай! А то попадется какой-нибудь недоверчивый полицейский. Как бы до стрельбы не дошло. А у меня удостоверение – вездеход!
И, сунув протянутый Гришиным пистолет во внутренний карман, продолжил:
– Встречаемся тут. Пошли!
От магазина до детсада оказалось совсем недалеко. Вера, придирчиво взглянув на Степана, предложила ему подождать на улице и ушла за детьми.
«Что во мне не так? – удивился Степан и, оглядевшись по сторонам, понял: – А все не так!»
Кругом сновали люди, ездили машины, где-то вдалеке простучал на стыках и прогудел поезд. И тишина. В смысле – ни выстрелов, ни взрывов! И тут стоит он – в шапке-ушанке со звездочкой, полушубке, перепоясанном портупеей с кобурой, пусть и пустой, в синем командирском галифе и сапогах. Причем это все, мягко сказать, не новое, кроме полушубка, и уж точно не совсем чистое.
«Да уж! Местным я совсем не выгляжу! – признал очевидное Степан и, вытащив папиросы, закурил. – Пачка кончается. Что-то я у майора папирос или сигарет не видел. Если он не курит, то в магазине ни за что не догадается купить. Беда!»
А минутами спустя ему стало не до папирос. Из дверей детского сада показалась Вера, а рядом с ней бегали и смеялись два маленьких человечка в ярких комбинезонах.