Он хмыкнул, даже не глядя на нее.
Ей очень хотелось сказать, что она никогда не спала ни с одним из них, но она не хотела лгать. Почему он должен быть таким прекрасным и честным? Он заставил ее почувствовать себя грязной и засомневаться во всем, что она считала правильным за последние несколько лет. Она даже больше не знала, кто она. Еще больше причин убраться отсюда.
— Мужчины, на которых я нацелена, имеют ранчо, семьи и достойное положение в сообществе. Когда они слышат мой голос и видят меня…
Его кулак ударил по стволу дерева.
— Избавь меня от деталей.
— Тебе нужно что-то знать. Я не хотела, чтобы ты положил глаз на меня, потому что я должна использовать секс в качестве инструмента, — когда он начал возражать, она подняла руку. — С тобой, Огден, это было прекрасно. Никто другой не доставлял мне удовольствие.
Но его каменное лицо не смягчалось от ее слов, что заставило ее пожалеть о том, что она их сказала. Как она могла быть настолько глупа, чтобы позволить себе доверять человеку?
— По сути, ты шантажируешь этих людей, верно?
Она скрестила руки на груди.
— В значительной степени.
— И один из них дал тебе хороший внедорожник?
Она кивнула.
Он, наконец, посмотрел на нее, пронзая ее своим интенсивным, синим взглядом.
— Злом исправишь зло?
Ее волосы колыхнулись вместе с красной полосой.
— Я не хочу оправдываться перед тобой.
— Может и нет, но ты должна была сказать мне, прежде чем мы соединились, — он снова потер лицо. — Тогда я бы знал, что ты такая же шлюха, как моя мать.
Лара сделала шаг вперед и ударила его по лицу.
— У тебя нет никакого уважения к женщине, которая тебя родила?
— Нет, — сказал он, схватив ее запястье стальной хваткой. — Она разрушила свою семью, не думая ни о ком, кроме себя.
— Ты когда-нибудь вставал на ее место?
Он опустил ее запястье и посмотрел вниз.
— Я не получил шанс.
— Может быть, тебе нужно простить ее, таким образом, ты сможешь стать настоящим мужчиной и оборотнем, а не каким-то бестолковым щенком.
Его глаза блеснули.
— Продолжай так говорить и я не сдержусь, и ударю тебя.
— Давай, — сказала она сквозь зубы. — Я ничего не боюсь.
— Нет, не боишься, не так ли? — спросил он, его голос стал мягче. — Я боюсь, что твоя храбрость доведет тебя до могилы.
— Тогда я буду наименьшей твоей проблемой, не так ли?
Его руки, теперь нежные, легли на ее плечи. Несмотря ни на что, ей хотелось растаять под ними и вернуться к мирной интерлюдии в его постели.
— Нет. Меня сильно волнует, что произойдет с тобой, поэтому я запрещаю тебе возвращаться к такой жизни.
У нее отвисла челюсть.