- Дешево, товар погляди! Белка - одна к одной, бобры, соболи… И привоз у нее свой.
- С привозом, конечно…
- Да, батя, посыльный к тебе тута, от самой от Борецкой, сожидает.
- Погоди, передохну!
Панфил пил квас. Руки дрожали, словно сам бревно волочил. Обтер усы и бороду поданным рушником, вытер лоб. Под рукой ощутилась дряблая кожа лица. «Сын-то крепок! - подумал Панфил не без зависти. - Все ему сполагоря! А я уж изработался».
Марко, широкий, дебелый, любовно усмехаясь, глядел на родителя, поглаживая себя по коленям.
- Зови посыльного! - ворчливо приказал Панфил.
Марко, не вставая, мигнул слуге. Тот, стремглав, скрылся за дверью.
Тимоха Язь вошел, стреляя глазами по сторонам: крепко живут! Поклонился с достоинством - от Борецких послан! Подал грамотку.
- Тамо пожди! - махнул рукой Панфил и сделал знак слуге. Тот сам знал обычай и тотчас увел Язя на поварню, отведывать хозяйского пива.
- Слыхал про Москву-то? - оборотился Панфил к сыну.
- Как не слыхать!
- Киприян и тебе говорил, что литовскому королю порешили задаватьце?
- Дак что? Не хитро еговых наместников на городище взеть! Боронил бы от московськой грозы!
- Я тут уже со всеми перемолвил. В братстви как?
- А что? Большие купцы все против Москвы. Поддадимсе, сурожане враз разорят. Да и двор немецкий закрыть могут али перевести куда.
- Я о том же думал…
- Ну, а мелочь, та за нами потенетце, куда мы, туда и они.
- Просто у тебя!
- Без опасу, конечно, никакого дела делать не след, - прищурился Марко. - Из Русы товар повывезти не мешает!
- Не веришь нашим воеводам? - вздохнул Панфил.
- Наши-то воеводы сами боле на рубль новгородской полагаютце, чем на мечи.
- То-то и оно!
- Трусишь, батько?
- Не трушу, а… Дело такое… Миром надо решать!
- Киприян и то собирает житьих.
- Слыхал я! Уже толки пошли. Кто бает: мне-ста полторы обжи оборонять, а Захару Овину полторы тысячи, дак цего я вперед полезу? Великие бояра затеяли, пущай они напереди, а то, коли что, с нас же деньги собирать на окуп князю московскому! Ну, а земли терять тоже не хотят, волнуютце, словом. И суд-от на Городце пересуживают! Кто туда даетце. Гагины, те воюют, их Берденевы с Овином утеснили с землей. Иван Лукинич в пользу Берденевых решил. Не знать, сумеет ли Киприян-то их в одну куцьку свести!
- Еще что вече скажет.
- Ну, до веча…
- Н-да, заварили Борецкие кашу! Теперь по всему городу, как круги по воде.
- Наш Плотницкий конец уже весь ходуном ходит!
- А Захария что? Овин?
- У Захара, чать, земель поболе Марфиного. Коли Москва одолеет, и его не помилуют. Еще, спроси, что черные люди скажут!