— Все хорошо… Отлично… Я справлюсь.
Вытерла руки, пригладила волосы и пошла вниз. Но по дороге вспомнила кое-что и прежде, чем спуститься, заглянула в свою комнату.
На столе уже белели в тарелке яйца, лежал сыр и стояли корзинка с булочками и креманка с вареньем. Я облизнулась, рассматривая это богатство, торопливо уселась напротив февра. И поставила на стол две чашки — подарок вдовы Фитцильям.
— Чай из красивой чашки лечит душу и тело, — выдала я привычную фразу И постаралась не стушеваться под насмешливым взглядом «брата».
Но он молча налил в чашки чай и одну придвинул себе.
Я же, не выдержав, торопливо почистила яйцо и сунула его в рот, закусив сыром со слезой и сладкой булочкой.
— Вкусно!
— Нравится?
Кристиан не ел, только смотрел то на меня, то на чаинки в своей чашке.
— Очень!
— Надо же. В детстве ты терпеть не могла яйца, — бесцветно произнес он, а я чуть не подавилась. Но сумела проглотить и даже изящно промокнула губы льняной салфеткой.
— Когда это было, — беспечно хмыкнула я. — Вкусы меняются. И люди меняются. Ты вот тоже когда-то клялся, что вырастешь и будешь питаться лишь песочными корзинками с ежевичным джемом!
Кристиан моргнул, и его взгляд смягчился, перестав напоминать острое стекло. Я же возблагодарила Божественного Привратника и Ардену за этот факт из прошлого Кристиана.
— Джем я люблю по-прежнему, — парень указал на креманку, и уголки его губ слегка приподнялись.
Только расслабилась я рано. Потому что следующий вопрос снова откинул меня на канат над пропастью.
— Ты видела в Орвине голодающих? Или… в обители… Тебя там лишали еды?
— С чего ты взял? — сипло протянула я.
Февр откинулся на спинку стула.
— Просто ответь.
— Я… я знаю, что такое голод, — сквозь зубы процедила я, решив, что лучше не врать. По возможности надо говорить правду. Последний год Ардена провела в Орвинской обители на морском побережье, в которую ее отправил отец. Видимо, Кристиан сложил с этим фактом мою вчерашнюю реакцию и сделал вывод. Пусть так.
Парень скользнул взглядом по моим узким плечам и ключицам, виднеющимся в вырезе свитера.
— В этом доме всегда будет еда, — тоже сквозь зубы пробормотал он. — А в ресторане и кофейнях на острове ты можешь просто записать счет на имя семьи. Я вчера… погорячился.
— Хороший брат? — Я подняла брови.
— Нет, — отрезал он. — Но не настолько плохой. Не настолько.
— Похоже, у тебя вчера был тяжелый день. — Я потянулась ко второй булочке, намазала ее маслом и джемом, а потом с наслаждением сунула в рот. — Можешь рассказать мне. Как сестре.
Зрачки Кристиана снова сузились, а взгляд стал неприязненным.