Примаков обратил внимание на растущую роль исламского духовенства.
— Мы создали у себя в институте группу, в которую вошли ученые из разных отделов, и они все вместе изучают и ислам, и ситуацию в Афганистане… На что я считаю необходимым обратить внимание. В Афганистан съезжаются исламские радикалы со всего мира. Высшие религиозные инстанции суннитского мира объявили, что джихад — обязанность каждого мусульманина, что защита Афганистана от внешнего врага — священный долг каждого мусульманина, столь же важный, как молиться пять раз в день.
Члены коллегии министерства враждебно смотрели на директора академического института, неприятно пораженные его неортодоксальными суждениями:
— Ваши оценки основаны на западных и арабских источниках, поэтому расходятся с партийными установками. Нам это не нужно. Мы в нашей работе должны руководствоваться решениями партии…
Громыко пропустил эти слова мимо ушей:
— Поблагодарим Евгения Максимовича за интересное выступление. Рассчитываем, что он к нам еще придет. И будем внимательно читать справки и аналитические записки вашего института. Особенно интересны и полезны ваши рассуждения о современном исламском духовенстве, о роли ислама в политике. Мы столкнулись с новым явлением, о котором мало что пока знаем.
В апреле 1983 года ЦК КПСС принял постановление «О мерах по идеологической изоляции реакционной части мусульманского духовенства». Но это уже не помогло. Те, кто ввел войска в Афганистан, поссорились с мусульманским миром, способствовали возрождению религиозных чувств мусульманского населения Советского Союза и стремлению исповедующих ислам народов к государственной самостоятельности.
В 1979 году Примаков стал по совместительству профессором Дипломатической академии министерства иностранных дел, еще через десять лет профессором Московского университета.
15 марта 1979 года его избрали действительным членом Академии наук СССР. Это было ключевым событием в его жизни. Это пожизненное звание — вершина научной карьеры, свидетельство высокого социального статуса и некая гарантия материальных благ. Недаром советские партийные и государственные чиновники всеми правдами и неправдами пробивались в академию. Они понимали, что рано или поздно лишатся хлебного места в аппарате, но из академии их не исключат, и будут они получать высокую зарплату, смогут пользоваться машиной и академической поликлиникой. И вообще — одно дело пенсионер, тоскующий на лавочке у подъезда, другое — академик…
Примакова избрали академиком, когда ему еще не было и пятидесяти.