— Это… это было бы странно, — с чего-то начиная заикаться, отвечаю, вжимаясь спиной в бортик крыши.
— Почему? Ты считаешь себя непривлекательной? — также негромко интересуется парень в маске, а я начинаю чувствовать странное желание… чтобы на нем не было маски.
Что это со мной?..
— Я… я никак себя не оцениваю… мне не до этого, — мое дыхание сбивается, и, кажется, молодой человек это замечает.
— О чем ты думаешь сейчас? — спрашивает он, вновь слегка наклоняя голову вниз.
— О том, что ты слишком близко сидишь… — отвечаю едва слышно.
— Тебя это смущает? — прямо спрашивает он, все также не повышая голоса.
— Я… не знаю, — пытаюсь отвезти взгляд от темноты под капюшоном, но глаза продолжают всматриваться — независимо от моего желания.
— Ты же не веришь, что можешь мне нравиться, — неожиданно усмехается голос из этой темноты.
— Я… — протягиваю, как парень вдруг стягивает вниз респиратор, сокращает дистанцию между нами и накрывает мои губы своими.
Зависаю на несколько секунд, пытаясь понять, что я ощущаю… но мозг быстро выдает защитную реакцию, и вот руки уже сами отталкивают молодого человека, а тело вжимается в бортик крыши так, что спина отзывается болью.
— Ты что творишь? — то ли недоумеваю, то ли отчитываю парня, стараясь делать это шепотом.
— Ты странная. В тебе совсем нет романтики, — выдает этот… (ЭТОТ!..), натягивая обратно свой респиратор.
— Романтики?! При чем тут романтика?! Ты для меня — незнакомый человек! Я о тебе ничего не знаю! Я даже в лицо тебя не видела! С чего я должна позволять тебе целовать себя?! — искренне не понимаю я.
— Точно — странная, — усмехается молодой человек и поднимается на ноги, — не пугайся, это был первый и последний раз. Обычно я никого не принуждаю.
— Обычно? — хватаюсь за его слова, — Но у меня ты вообще не спрашивал!
— Верно. Это было грубо с моей стороны. Прости.
И вновь мне чудится, что он усмехается — но по лицу уже не разглядеть. Слишком темно вокруг.
— Сама спустишься? Или тебе помочь? — склонив голову, уточняет парень в маске.
— Сама спущусь! — тут же выпаливаю, не задумываясь.
— Самостоятельная.
Нет, на этот раз он точно усмехнулся!
Я что, такая смешная?!
— Иди, мир спасай, — огрызаюсь в ответ, но сама тут же начинаю стыдиться своих слов.
А молчание, последовавшее после них, еще больше меня напрягает.
— Я не говорил, что моя задача — спасать мир, — спокойно произносит парень в маске, — более того: «спасение мира» — это далеко не моя задача, — ровно добавляет он.
— Тогда какая у тебя задача? Спасать меня? — спрашиваю в лоб.
— Да, я знаю, тебе это не особо нравится. Но ничего не могу поделать: ты нужна мне живой и невредимой, — уже более холодным голосом отвечает парень, затем разворачивается и уходит, быстро сливаясь с темнотой.